Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Разве мы не видим в сегодняшней России всего этого? История повторяется. Мы уже прошли свою революцию 1905–1907 годов. Это трагические события 1991 года (распад СССР) и 1993 года (расстрел Белого дома). А теперь на всех парах мчимся к своему 1917 году. Получается, что Достоевский смотрел вперед не на сорок-пятьдесят лет, а на полтора столетия и даже более. Мысли Достоевского – даже не «пророчества». Скорее, это православная метафизика истории. Противостояние «божьего народа»[230] и «бесов» было и до Достоевского. Оно будет и после нас, до последних времен истории. Давайте вчитываться в Достоевского, а главное, давать отпор «бесам». Новых «антропофагий» Россия уже не вынесет.

Русская литература. Такая ли она русская?

Другая злая у нас вещь – наша литература, западным духом наполненная…

Завязли в грязи западной по уши…

Святитель Феофан Затворник

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда…

Анна Андреевна Ахматова, русская поэтесса

Литература русская и русскоязычная

Если буквально воспринимать слова В. В. Розанова, то получается, что Россию убила «русская литература». Но в том-то и дело, что она была русской лишь по именам авторов литературных произведений и по языку, на котором писались книги (да и то не всегда это был вполне русский язык, нередко был «порченым»).

А по своему духу она была от России (не географического понятия, а как православной цивилизации) далека. А зачастую даже враждебна ей. Она находилась под сильным влиянием писателей европейских, которые уже были «зеркалом» цивилизации, утратившей свою связь с Богом. Европейские писатели и философы по-своему выражали ту мысль, которая в наиболее лаконичной форме была озвучена Фридрихом Ницше: «Бог умер!»

Увы, во многих произведениях русской литературы Бог также умер или же находился при смерти. Вот нелицеприятные слова святителя Феофана Затворника о западных влияниях на нашу литературу: «Другая злая у нас вещь – наша литература, западным духом наполненная… Завязли в грязи западной по уши…»[231]

Некоторые из так называемых «русскоязычных» писателей даже не скрывали своего преклонения перед западной литературой, философией, наукой. Вот, например, герой романа Ф. М. Достоевского «Бесы» некто писатель Кармазинов. Примечательно, что Кармазинов не любит Россию, равнодушен к народу: «На мой век Европы хватит», – вот его позиция, неприемлемая для Федора Михайловича.

А вот фрагмент из романа Ф. М. Достоевского «Идиот», беседа Евгения Павловича Радомского с дочерьми генерала Епанчина Александрой и Аделаидой:

«– Неужели и в литературе ничего не было национального? – перебила Александра Ивановна.

– Я в литературе не мастер, но и русская литература, по-моему, вся не русская, кроме разве Ломоносова, Пушкина и Гоголя.

– Во-первых, это не мало, а во-вторых, один из народа, а другие два – помещики, – засмеялась Аделаида.

– Точно так, но не торжествуйте. Так как этим только троим до сих пор из всех русских писателей удалось сказать каждому нечто действительно свое, свое собственное, ни у кого не заимствованное, то тем самым эти трое и стали тотчас национальными. Кто из русских людей скажет, напишет или сделает что-нибудь свое, свое неотъемлемое и незаимствованное, тот неминуемо становится национальным, хотя бы он и по-русски плохо говорил. Это для меня аксиома».

Итак, сомнения в русскости отечественной литературы были, оказывается, еще в XIX веке. Большинство российских писателей, как полагают участники приведенной выше беседы, занимаются заимствованиями у иностранных авторов.

Влияние Байрона

Взять, например, увлечение многих русских писателей и поэтов первой половины XIX века английским поэтом-романтиком Джорджем Гордоном Байроном (1788–1824). В Европе даже появилось литературное течение, получившее название «байронизм» (подражание Байрону). Он перекинулось и на Россию. И Байрон, и байронизм – еще один шаг в деле разрушения христианства. Чего стоит, например, его мистерия «Каин» (1821), в которой он «реабилитирует» первого убийцу в истории человечества!