Ангелы и демоны литературы. Полемические заметки «непрофессионала» о «литературном цехе»

Профессор Михаил Дунаев пишет, что в рассказе «Сторож» «Горький признал, что с ранней юности им руководила и двигала жажда знания, – и сделал существенную оговорку: “меня пленил и вел за собой фанатик знания – Сатана”… Литературный образ? Но к этому тяжелому случаю действительно подходит предупреждение аввы Дорофея: “Тому, кто верит своему уму и предается своей воле, враг, как хочет, устраивает падение”»[283]. Купаясь в лучах славы, какой не удостоились при жизни ни Пушкин, ни Гоголь, ни Достоевский, Горький писал: “Если дьявол существует и вводит меня в искушение, то это – во всяком случае – не ‘мелкий бес’ эгоизма и тщеславия, а Абадонна, восставший против творца, равнодушного к людям и лишенного таланта”»[284]. Примечательно, что слово Абадонна (также Аваддон) – из еврейского языка, несколько раз встречается в Ветхом Завете, означает «смерть», «тление», «уничтожение», «погибель». В Новом Завете встречается один раз – в книге Откровение Иоанна Богослова – в эпизоде, когда вострубил пятый ангел – это имя «ангела бездны», царя саранчи, вышедшей из той бездны, «имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион» (Откр. 9:11). Да, Максим Горький неплохо знал Священное Писание и понимал, кому он служит и с кем он воюет. Его гордыня была нечеловеческой: он ведь служил не «мелкому бесу», а дьяволу смерти, находившемуся на вершине власти инфернального мира. Безумный писатель хотел славы в том, инфернальном мире! Игра не просто опасная, она обречена на единственно возможный финал. Отсюда постоянные нервные срывы, страхи, склонность к суициду. Все мы помним слова апостола Иакова: «и бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2:19). Вот и пролетарский писатель только для публики играл роль «атеиста», на самом деле он заключил, подобно Фаусту, договор с дьяволом, вместе с ним веровал и трепетал. И ждал неизбежного своего конца. Смерть, причем не только физическая, но и духовная – неизменная такса по договору с дьяволом.

Кто нашептывал Булгакову «Евангелие от Воланда»

Завершим выборочный обзор Михаилом Афанасьевичем Булгаковым. Выражаясь современным языком, рейтинг этого писателя в позднее советское время, когда понемногу его романы, повести и рассказы стали публиковаться в «толстых» журналах, «зашкаливал». Особенно среди интеллигенции, особенно среди творческой ее части, которая хотела подражать Михаилу Афанасьевичу и в творчестве, и даже в жизни. Короткая справка: М. А. Булгаков (1891–1940) – русский писатель, драматург, театральный режиссер и актер. Автор романов, повестей и рассказов, множества фельетонов, пьес, инсценировок, киносценариев, оперных либретто. Наиболее известные произведения Булгакова: «Собачье сердце», «Записки юного врача», «Театральный роман», «Белая гвардия», «Роковые яйца», «Дьяволиада», «Иван Васильевич» и роман, принесший писателю мировую известность, – «Мастер и Маргарита», который был несколько раз экранизирован как в России, так и в других странах.

А вот некоторые детали биографии Михаила Афанасьевича, которые далеко не всегда упоминаются. Прежде всего, сильнейшая зависимость писателя от наркотика, конкретно от морфия. Я уже об этом писал в другом очерке, поэтому останавливаться на данном вопросе не буду. А вот еще любопытная деталь: первая жена писателя вспоминала, что в середине 20-х годов он часто изображал на листках бумаги Мефистофеля и раскрашивал цветными карандашами. Такой портрет, заменив собой икону, всегда висел над рабочим столом Булгакова. Видимо, писатель через эту «икону» общался с ее первообразом.

Ю. Воробьевский обращает внимание на «Театральный роман» Булгакова: «…рукопись “Театрального романа”, написанная без единой помарки, как бы под диктовку» (с. 281). А кто диктовал? – Тот же, кто диктовал и роман «Мастер и Маргарита».

Ю. Воробьевский пишет, что герой романа «Мастер и Маргарита» Воланд напоминает Мефистофеля. Причем у Гёте Мефистофель – «белый и пушистый». И у Булгакова Воланд – само очарование: «Опять Мефистофель. Ироничный, не очень даже страшный, умный и готовый понять талантливого человека! А главное, он ведь – со всем уважением к Богу. Даже заодно с Ним! Выполняет за Него грязную работу… Воланд, этот печальный остроумец, похож на того, гётевского. Только переоделся по моде. Не с петушиным же пером гулять ему по улицам сталинской Москвы?! Недаром в его свите окажется подчиненный демон Азазелло-Азазель. Инфернальная иерархия была ведома Михаилу Афанасьевичу! Да, Мефистофель (или Воланд) внушает симпатию. И даже – временами – восхищение. Это отнюдь не гоголевский Вий, который поневоле напоминает о страхе Божием. Вваливается – жуткий: поднимите мне веки! Воланд – лощеный иностранец. Маэстро! Может быть, он композитор? Шахматный гроссмейстер? Мессир… Удивительный мастер – одно из имен самого диавола»[285].