Ангелы с плетками

Отрицая ограниченные существа, любовь предает их бесконечности пустоты, сводит к ожиданию того, чем они не являются.

VI

В любовной муке я избегаю себя самого и, обнажаясь, подступаю к нереальной прозрачности.

Если же я больше не страдаю, не люблю, я, напротив, ограничиваю себя собственной тяжестью.

Избирающая любовь — противоположность похоти. Очистительная любовь делает плотские утехи пресными. Сальное любопытство ребенка переходит в восторги и наивность, полную ловушек.

Судя по бесполым простейшим, размножение клетки проистекает из неспособности сохранять открытый организм в целостности. Рост крошечного существа в итоге приводит к переизбытку, чрезмерному разрыву и потере единства.

Половое размножение животных и человека делится на два этапа, каждый из которых характеризуется этими же чертами переизбытка, чрезмерного разрыва и потери. На первом этапе два существа сообщаются посредством своих разрывов. Это самое жестокое общение. Скрытый разрыв (сродни несовершенству, стыду существа) обнажается (признает себя) и жадно прижимается к другому разрыву: точка соединения любовников — маниакальное стремление разрывать и быть разорванным.

* * *

Обреченность конечных существ подталкивает их к собственному пределу. И этот предел разрывается. (Отсюда — душераздирающий смысл любопытства!)

Лишь малодушие и изнурение держатся в стороне.

Склоняясь над пустотой, в глубине души ты догадываешься об ужасе.

Со всех сторон приближаются другие разорванные тела, болеющие вместе с тобой таким же ужасом, таким же влечением.

Щель под платьем поросла волосами. В пустоте, открытой смятению чувств, игры света превосходят наслаждение, заставляют содрогнуться.

Отчаянная пустота наслаждения, без конца побуждающая нас бежать за пределы самих себя — к отсутствию, была бы невыносима без надежды. В некотором смысле надежда обманчива, но никто не поддался бы влечению пустоты, не замешайся тут видимая противоположность.

Пустота во время транса — еще не настоящая пустота, а вещь, или символ небытия, коим является скверна. Вызывая отвращение, скверна образует пустоту. Пустота обнаруживается в ужасе, которого не превозмогает влечение — или превозмогает, но плохо.

Истина, самая суть отчаяния разврата, является гнусной его стороной, вызывающей отвращение.

* * *

Образ смерти, которым служит скверна, предлагает существу пустоту, вызывающую отвращение; скверна образует вокруг себя пустоту. Я бегу от нее со всею силой отчаяния, но не только моя сила, а также мой страх[41] и трепет бегут от нее.

Небытие, которого нет, не может отделиться от знака…

Оно не могло бы притянуть нас без него, поскольку небытия не существует.

Отвращение, страх[42] — вершина эротической жизни в миг, когда желание рождается от того, что внушает страх[43], и вызывает тошноту: страх[44] оставляет нас на грани обморока. Но знак пустоты (скверна) способен вызвать не только обморок. Соединившись с соблазнительными красками, он должен смешать ужас с обмороком, дабы удерживать нас в тревоге, чередуя желание и тошноту. Половой орган связан со скверной: он служит отверстием для нее, но становится объектом желания, если нас восхищает телесная нагота.

* * *

Ты молода и красива, твой смех, голос, свежесть притягивают мужчину, но он ждет лишь той минуты, когда наслаждение, подражая в тебе муке, приведет его на грань безумия.

Твоя нагота, прекрасная, преподнесенная — безмолвие и предчувствие бездонного неба, — похожа на ужас ночи, бесконечность коей она обозначает: то, что не может быть определено, — и то, что поднимает над нашими головами зеркало вечной смерти.

Жди от любовника страданий, устраняющих его самого. Любой человек — лишь способность раскрыть в себе пустоту, которая его уничтожит. Исступление требует бунта и злобного упрямства, одновременно циничного, нежного, игривого и всегда на грани тошноты.

Эта игра обольщения и страха[45], в которой пустота, выбивая почву из-под ног, без конца предается избытку радости, и где прекрасная видимость, напротив, обретает смысл ужаса, способна связать вместе эти противоположности. Плотские существа, то одетые, то обнаженные, обреченные служить друг другу миражом, а затем разрушать эти миражи, разоблачать тревогу, скверну, смерть, пребывающие в них, погибают из-за игры, которая играет ими и предает их невозможному. Твоя любовь становится твоей истиной, если предает тебя тревоге. И желание желалось в тебе лишь ради обморока. Но если кто-то другой пред тобою действительно несет в себе смерть, если его способность притягивать заводит тебя в темноту, на миг отдайся без остатка ребяческому исступлению жизни: отныне у тебя есть лишь порванные платья, а твоя грязная нагота предназначена для пыток и воплей.

Два существа выбрали друг друга для сексуальной катастрофы, следуя самым сильным влечениям. Лишь в них возможное полностью участвует в игре. Требуется больше силы; красота, сила и мужество — признаки обморока. Но мужество — поверхностная добродетель: необходимо, наконец, погрузиться в ужас бытия.