Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937)

Наверное, Замятина расстроило то, что в момент триумфального выхода на столичную литературную сцену его опять послали в командировку из Петербурга в другой конец России, что привело к очередному расставанию с Людмилой. В июне 1913 года его направили на полгода в важный южный торговый порт Николаев, расположенный недалеко от черноморского побережья на реке Буг. Поездка была утомительной, к тому же по пути он прищемил палец дверью поезда. Несмотря на то что Замятин обосновался в Николаеве, ему часто приходилось ездить в командировки как представителю порта, выполняя контроль качества, перед тем как совершить официальную приемку судов или техники, построенных для Николаева на заводах Луганска, Никополя-Мариуполя и Донецка-Юрьевска, а также на российско-бельгийском заводе в Енакиево. Оттуда он писал: «Часов по 6 в день приходилось работать. Да еще иной день работа эта идет в кузнице. Жара адская, пасти печей кругом, стук, дым – отчаянно устаешь здесь. Вечерами только и способен был – лечь и лежать, в книжку глядеть»[41].

Летом 1913 года плохая еда, неудобное расписание поездок и бессонница привели к тому, что его колит снова обострился. После этого, и возможно, подбодренный недавним воодушевлением по поводу своего литературного дебюта, он решил пойти наперекор решениям своих работодателей. Ему поручили направиться на еще один завод в Царицыне, но вместо этого он решил вернуться в Николаев, заявив, что если его будут и дальше загружать подобными поездками, то он вообще откажется там работать[42]. Тем не менее ему понравилась поездка по Волге, в которой ему «попадались любопытные типы», и, посещая один завод за другим, он собирал полезный материал для своих дневников. Эти ранние дневниковые записи состоят из списков диалектизмов и описаний людей и мест, а также любопытных историй и популярных поговорок[43]. Он думал, что в Николаеве его ждет выговор за то, что он вернулся раньше времени и отказался ездить в подобные поездки. Но его начальник был очень любезен с ним: «Либо потому, что я был в кителе своем со знаком, либо потому, что я к слову ввернул, что я, мол, преподаватель Института. Словом, дело кончилось тем, что дурак Куткин едет завтра по заводам, а я сижу здесь». После этого разговора из-за нестабильного здоровья начальство сократило ему рабочие часы. Пока его коллеги ездили по стране, он должен был посещать близлежащие заводы, но делал это не каждый день. Это было важной победой. Он использовал освободившееся время для ежедневных занятий литературой (он иронично называл их «бумагомараньем»), что сильно изменило соотношение сил между карьерой инженера и творчеством писателя в его жизни[44].

В середине июля он писал Людмиле: «Буду только раза 2 в неделю ездить на землечерпальную эскадру – верст за 8 по Бугу. А то – буду дома сидеть <…>, на пианино играть, может, и попишу кое-что». Хотя он все еще страдал от приступов колита, тон его писем отражал более позитивный настрой. Он с воодушевлением описал свое морское путешествие вдоль побережья в Херсон – там он проводил испытания рефулера. Он даже предложил Людмиле приехать на юг и присоединиться к нему в поездке в Херсон или даже через Черное море в Константинополь, так как один знакомый работник порта мог помочь съездить туда без заграничных паспортов[45]. В августе он весело описал свой первый опыт получения взятки, которую он незамедлительно вернул смущенному капитану судна.

На волне своего литературного успеха в течение лета 1913 года Замятин получал предложения от ряда журналов, в том числе от В. С. Миролюбова, который отделился от «Заветов», чтобы издавать свой собственный журнал[46]. Он приготовил для Миролюбова короткий рассказ «Непутевый», написанный в конце июля. Это рассказ о милом и мечтательном московском студенте, которого застрелили, пока он пытался убежать от царских гвардейцев. Затем он перечитал написанное еще раз и, как сам выразился, «тут, на мой глаз, торчит, там торчит – надо еще постругать немного». Замятин с нетерпением ждал момента, когда приедет Людмила и он покажет ей рассказ[47]. Судя по всему, прототипом главного героя стал друг писателя, книголюб Я. П. Гребенщиков: