Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937)

В черновом варианте этого письма он пишет, что Ремизов и Иванов-Разумник повлияли на его постепенное осознание важности инструментовки (звуковой организации) прозы. Он также упоминает об особенной любви к Гоголю, развившейся с детства: «Люблю Гоголя посейчас, и, думаю, не без его влияния явилась у меня склонность к шаржу, гротеску, к синтезу фантастики с реальностью». Это, пожалуй, первое письменное упоминание его концепции синтеза, которая станет важнейшей составляющей его определения синтетизма, или неореализма. Он подтверждает в письме Венгерову, что в таких рассказах, как «Африка», «Бог», «Дьячок» и «Петька», точнее всего выражены его философские убеждения. Возможно, причина этому – пессимистичный тон, общий для этих рассказов: в них надежды и мечты всегда неумолимо разрушаются, а религия не приносит утешения. Что касается интеллектуального развития, то этот путь, по его мнению, он прошел по большей части самостоятельно, хотя в какой-то момент Маркс и Ницше оказали на него значительное влияние, хотя и «…в виде изрядно еретизированной пыли. <…> Последние 7–8 лет много читаю и люблю стихи символистов, наших и французских. Одна из любимейших книг: “Цветы зла” Бодлера»[96].

Тем не менее он был очень подавлен тем, что не мог написать ничего нового с момента прибытия в Англию. В первые, тяжелые для него месяцы жизни в этой стране он постоянно жаловался, что совершенно не может ничего написать и что ему трудно даже заставить себя играть на фортепиано в квартире на Сандерсон-Роуд. Первое свидетельство его литературного творчества в Англии – черновик «Правды истинной», датированный «27/14 июля 1916 года, Ньюкасл». Получается, что этот рассказ был написан в тот же день, что и его самое длинное и полное обид письмо Людмиле. Этот текст, отражающий его состояние, представляет собой письмо, написанное служанкой своим домашним. Ее рассказ о новой жизни, поначалу оптимистичный, постепенно выдает ее состояние – она глубоко несчастна [ОР ИМЛИ. Ф. 47. Оп. 1. Ед. хр. 38]. Через месяц он писал Гребенщикову: «…за все 5 месяцев не написал я строчки путной, будучи весьма занят пианством и блудом»[97]. Тем не менее перспектива приезда Людмилы, видимо, высвободила его творческую энергию, и черновики новых небольших рассказов датированы числами начиная с 9 сентября 1916 года [ОР ИМЛИ. Ф. 47. On. 1. Ед. хр. 39–42]. Поразительно, однако, что, находясь так далеко от дома, он также принялся за «Знамение» – еще одну из своих русских «монастырских» сказок, наполненных диалектизмами.

Наиболее значительным произведением из написанных в английский период явилась повесть «Островитяне», сатирически изображающая жизнь в Джесмонде. На основных черновиках «Островитян» имеется датировка «июнь / июль 1917 года, Ньюкасл», хотя есть и отдельные версии ее начала под отдельным заголовком «Кембл. Повесть», которые датируются концом января[98]. Замятин насмешливо описал жизнь благовоспитанного светского общества Ньюкасла в период царствования Георга V, британского монарха, отличавшегося поразительным внешним сходством со своим двоюродным братом, царем Николаем II. В этой повести приходский священник, викарий Дьюли, олицетворяет все ханжеские ценности британского среднего класса, привыкшего подавлять свои истинные побуждения[99]. Вместе со своим приходским советом, Корпорацией почетных звонарей и Армией спасения он пытается прожить свою жизнь в соответствии с составленным им «Заветом принудительного спасения», в котором заранее расписаны все его действия, включая совокупления каждую третью субботу месяца. Джесмонд состоит из рядов одинаковых домов с тщательно выскобленными ступенями перед порогами, в нем живут тысячи одинаковых «воскресных джентльменов», словно выпущенных с заводского конвейера. Приходской священник пытается убедить жену в том, что если развитие жизни уподобится механизму без перебоев, то общество автоматически продвинется к достижению своих целей. Но вмешиваются эротические влечения: жена священника влюбляется в наивного Кембла, медлительного мужчину с квадратными чертами лица; Кембл, в свою очередь, бросает свою осторожно-правильную жизнь, увлекшись танцовщицей с плохой репутацией Диди Ллойд, а последнюю заманивает в свои сети аморальный и опасный ирландец О’Келли – и все заканчивается трагически. Похожие темы – подавление сексуальных желаний и лицемерие – позже будут затронуты во втором английском рассказе Замятина «Ловец человеков» (1921), действие которого разворачивается в Лондоне во время бомбежек города цеппелинами.