Английские письма или история кавалера Грандисона

Однако, наблюдая и самую благоразумнйшую еканомію, сія добродтельная особа не изьявляла нималйшей скупости. Она была любима всми своими соседями за свое великодушіе. Ея столъ весьма былъ изобиленъ въ кушань; она приглашала къ оному лучшихъ особъ изъ узда, какъ для того, дабы слдовать благородству собственнаго своего сердца, такъ и для увеличенія чести своему супругу. Касательно же оказаннаго ею благодянія, она приписывала сіе великодушію Сира Томаса, и часто въ такое время, когда препровождала почти цлые мсяцы не видя его и не зная, когда онъ возвратится. Она стремилась токмо ко второму степени достоинства, хотя и имла право къ первому. Я не что иное, говорила она, какъ милостынодательница Сира Томаса. Я проникаю въ его намренія. То что я длаю, Сиръ Томасъ сдлалъ бы также, естьлибъ здсь находился; а можетъ быть простеръ бы свою щедрость еще и дале. Нкогда, отъзжая отъ нее на шестъ недль, онъ пробылъ въ отсудствіи цлыхъ шесть мсяцовъ. Его намреніе, при отъзд, состояло, токмо въ томъ, дабы постить своихъ друзей, находящихся въ Париж. Но общество, имющее одинаковый съ нимъ нравъ, понудило его прожитъ столь долгое время, что кажется и весьма не вроятно, будто онъ увдомлялъ о себ свою супругу чужею рукою. Во все время своего отсудствія, онъ не написалъ ни одного къ ней слова своеручно: не взирая на то по возвращеніи своемъ, онъ всячески старался появиться такимъ нечаяннымъ образомъ, чтобъ она совершенно не знала, что онъ въ Англіи. Несносное тщеславіе! Онъ весьма почиталъ себя увреннымъ въ той нжности, которой не заслуживалъ, предполагая, что при первой минут,удовольствіе паки съ нимъ увидться, затмитъ передъ ней вс его жестокости. Однако, по изъявленіи первыхъ движеній чувствія, ибо она приняла его съ искренною радостію, онъ у ней спросилъ, желаетъ ли она его за оныя простить. Вамъ простить, любезный супругъ! такъ, сказала она ему, естьли вы можете простить сами себ. Сей отвтъ показался ему нсколько разительнымъ. Сиръ Томасъ разсуждалъ правильно; ибо оный былъ справедливъ. Благодушіе Милади Грандиссонъ было основано на добрыхъ правилахъ безъ всякаго рабства и слабости. Не показывайте такого важнаго вида, возразила она, принимая его во свои обьятія. Вашъ вопросъ самъ по себ изьявляетъ, что вы почитаете себя нсколько укоризны достойнымъ. Не написать ни единой строки своеручно въ шесть мсяцовъ! Но я опять вижу васъ въ добромъ здоровь; и вс нанесенныя вами мн безпокойствія забыты…. Можно ли мн сказать, чтобъ я жила нимало не безпокоясь? Я весьма сожалю, присовокупила она, что вы лишились великаго множества удовольствія во время столь долгаго отсудствія. Поспшите, или пустъ въ сію минуту появятся здсь любезные питомцы и воспріимутъ родительское благословеніе. Сколь утшительно видть начатокъ ихъ разума! Успхи ихъ превосходятъ мои желанія. Какой пріятности лишили вы себя столь продолжительными отлучками!

Въ сію минуту миссъ Грандиссонъ приказала меня просить сойти въ низъ. О естьли бы она оставила меня на нсколько минутъ спокойною! Пріятное содержаніе разговора меня удерживаетъ. Кто бы не пожелалъ, любезная моя Люція, видть себя на мст сей почти презираемой женщины, сей почтительной матери; словомъ, быть Миладію Грандиссонъ!

Еще одну мысль, любезная моя Шарлотта, я прошу васъ оставить меня на самое кратчайшее время, дабы написать токмо одну мысль, прежде нежели оставлю свое перо. Я весьма буду жалть лишась оной. Какой же есть тотъ человкъ, которой бы разсуждалъ вообще о разсянной и роскошной жизни Сира Томаса Грандиссона, какъ бы онъ молодъ и приверженъ нибылъ къ веселостямъ и сладострастію, могъ предполагать, чтобъ былъ благополучне, нежели Сиръ Томасъ то себ воображалъ? Какаяжъ есть и та женщина, какуюбъ ни имла она склонность къ удовольствію и расточительности, которая бы, выбравъ родъ жизни благоразумной, ползной, спокойной и благотворительной Милаби Грандиссонъ, не усмотрела въ семъ не совершенномъ образц все то, чмъ бы желала быть сама; тутъ видно и тщетное благополучіе перваго, и твердое удовольствіе, коего не будетъ недоставать у другой, какъ въ сей такъ и въ будущей жизни?

Дражайшая Миссъ Грандиссонъ, я придала бы гораздо боле силы и разпространенія сей мысли, естьлибъ ваши прозьбы не столь были побудительны. Я иду къ теб, иду.

Меня принудили, любезная Люція, прочесть при всемъ обществ нкую частъ мною написаннаго. Мы уврены, сказала мн Миссъ Грандиссонъ, что ваше письмо касается до насъ, и мы будемъ судить что оное относиться въ худую нашу сторону, естьли вы не захотите намъ прочесть нчто изъ онаго. По томъ говоря съ обыкновенною пріятностію, она неотмнно требовала чтобъ и я разсказала ей исторію моей фамиліи, общаясь, съ такимъ договоромъ, продолжатъ исторію о своей.