Английские письма или история кавалера Грандисона

Сія любезная двица вышла на цыпкахъ. Но по истинн я благодарила ее чистосердечно; ея наблюденіе дйствительно мн послужило. Но ты легко судить можешь, любезная моя Люція, что я нсколько была обезпокоена. Тотъ видъ, съ коимъ онъ отъ меня удалился… Не находишь ли ты въ томъ нчто особеннаго? Столь поспшно удалиться! и не сказавши мн ничего такого, которое не былобъ сопровождаемо самыми нжными взорами; взорами, кои кажется изражали боле нежели его слова, приведши меня въ необходимость удалиться, не предложа мн своей руки дабы и меня равномрно вывести изъ смущенія! какъ будто бы.… я совершенно не понимаю какъ будто бы что, но ты конечно подашь мн свое мнніе о всхъ ихъ обстоятельствахъ. Теперь же могу я сказашь только то, что почитаю свою неизвстность оконченною и что мое состояніе отъ того не лучше стало. Однако… Но къ чему служитъ сія мечтательная мысль? Не опредленоли уже Небомъ то, что должно случиться.

По полудни какъ Сиръ Карлъ и Докторъ еще не возвратились я вкратц разказала Милорду и господамъ о всемъ между мною и ихъ братомъ произшедшемъ, не смотря на то что Емилія была съ нами. Лишь только я окончила свое повствованіе и хотла удалиться въ свою горницу, то вошли къ намъ оба наши друзья. Сиръ Карлъ тотчасъ началъ приносить мн свои извиненія за нанесенное имъ мн безпокойство. При каждомъ его слов видно было его движеніе. Онъ запинался и трепеталъ. Для чего запинаться, любезная моя, для чего трепетать?

Я ему отвчала и безъ всякаго затрудненія призналась, сколько печальное его повствованіе возбудило во мн соболзнованія и просила его вспомнить о своемъ общаніи. Онъ мн сказалъ, что склонилъ Г. Барлета исполнитъ его общанія, а добродушной Докторъ засвидшельствовалъ что для него нтъ ничего столь пріятнаго, какъ сіе упражненіе. А какъ я не далеко стояла отъ дверей, въ томъ намреніи дабы удалиться въ свой кабинетъ, то и послдовала прежнему моему предпріятію. При выход моемъ, Сиръ Карлъ поклонился мн очень низко не сказавъ ни одного слова,и я примтила что ему весьма хотлось, чтобъ я тамъ осталась. Но нтъ, по истинн.

Впрочемъ, я соболзную о немъ отъ всего моего сердца. Слдственно весьма было бы странно на него досадовать! никогда толикое добродушіе, чувствительность и состраданіе, кои кажется составляютъ главный источникъ его нещастій, не занимали вс вмст мужескаго сердца.

Скажи, скажи мн, любезная Люція… Но нтъ, не говори мн ничего, пока мы ни прочтемъ тхъ писемъ, кои я должна получить отъ Доктора Барлета, тогда уже будемъ мы извстны о всхъ подробностяхъ.

Въ Субботу, 25 Марта, по утру.

Онъ [но къ чему служитъ сей онъ; такое слово весьма маловажно? Слабость моего сердца приноситъ мн стыдъ.] Сиръ Карлъ отправился въ Лондонъ. Не могши быть щастливымъ въ самомъ себ, онъ похалъ искать своего удовольствія споспшествованіемъ благополучія другихъ. Онъ будетъ тмъ веселиться подобно имъ самимъ. Нтъ драгоцнне небеснаго дара, какъ благотворительное сердце! хотя бы и вс возможныя нещастія обратились на человка сего свойства, то и тогдабъ не могли он сдлать его совершенно нешастнымъ.

Въ Субботу въ об;дъ.

Сиръ Карлъ ухалъ, и я только теперь окончила разговоръ свой съ Милордомъ и двумя госпожами. Что ты скажешь, Люція? Они вс почитаютъ себя увренными, что величайшее противоборство страстей Сира Карла и самое чувствительное его прискорбіе, происходятъ отъ… Его противоборствіе страстей (по истинн, я уже не понимаю, что пишу… но я въ томъ ничего не перемню, любезная моя) состоитъ, или произходитъ, не такъ ли я сказала, отъ раздла между его состраданіемъ къ нещастной Клементин и его любовію къ какой нибудь другой особ.

Но кто удовольствуется занимая половину сердца столь великаго, нжнаго и чувствительнаго, какъ я его почитаю? Состраданіе, Люція, состраданіе сердца Сира Карла! Сіе можетъ быть произходитъ отъ любви; да и не долженъ ли онъ чувствовать оную въ женщин такого свойства? Но и сама Люція, не тронута ли ты состраданіемъ къ нещастной Клементин? Сколь пагубна любовъ ея! она любитъ, не смотря на законъ свой; то есть противъ своея склонности, или по крайней мр подобно сему, такого человка, которой не можетъ быть ея супругомъ не нарушивъ своей совсти или честности. Любитъ противъ своея склонности! что значатъ сіи слова? Сколько глупости находится въ той страсти, кою называютъ любовію! или лучше сказать, сколько производитъ она глупостей въ тхъ, кои оной предаются! Я желаю, чтобъ моя любовь всегда была основана на такихъ правилахъ, кои не противны разсудку и долгу. А тогда мои воспоминовенія и разсужденія не будутъ причинять мн продолжительнаго прискорбія.

Конецъ четвертой части.

Ричардсон Сэмюэл Английские письма, или история кавалера Грандисона (Часть пятая)