Английские письма или история кавалера Грандисона

Любезная дочь! сказалъ мн Маркизъ прослезясъ. Посмотрите, какъ она ходитъ, то тихо то скоро, какъ будто желаетъ освободиться отъ сообщества Камиллы. Она начинаетъ уже ей быть въ тягость, по тому что ею любима. Но на кого кажется смотритъ она съ удовольствіемъ? Увы! воображалъ ли я, чтобъ та двица, которая составляла вс утхи моего сердца, могла когда либо превратить оныя въ мученіе! Однако отъ того не мене она мн любезна. Но знаете ли, любезный мой Грандиссонъ, что мы не можемъ отъ нее добиться другихъ словъ какъ да и нтъ? Не можно ли какъ завесть, съ нею разговоръ хотя на самое малое время, даже и на томъ язык съ нею говорить не льзя, которому вы ее учили и къ коему въ ней усматривали мы такую склонность; постарайтесь привлечь ее въ разговоръ, начните съ нею какую нибудь матерію.

Такъ, Кавалеръ, сказала мн Маркиза, поговорите съ нею, начните рчь о чемъ ни будь такомъ, которое бы привлекло ее къ разговору. Мы ее увряли, что не будемъ больше говорить ей о замужств, до того времени, пока она сама не пожелаетъ принять нашихъ предложеній. Глаза ея, утопающіе въ слезахъ, намъ за то благодарили. Она благодаритъ насъ поклономъ, когда стоитъ, а естьли сидитъ, то наклоненіемъ головы; но ни слова при томъ не говоритъ она кажется въ безпокойств и въ смятеніи, когда мы ей что говоримъ. Посмотрите! она входитъ теперь въ Греческой храмъ, бдная Камилла съ нею говоритъ, но не можетъ дождаться ея отвта. Я не думаю, чтобъ она васъ видла; подойдемъ по етой боковой тропинк къ миртовой рощиц, откуда можемъ услышать все, что у нихъ произходить будетъ. Когда мы туда подходили, то Маркиза разсказывала, что въ послднее ихъ путешествіе въ Неаполь, одинъ молодой офицеръ Графъ Марцелли, человкъ любезной но не богатой, тайнымъ образомъ старался тронуть сердце ихъ Клементины. Они о томъ не давно еще узнали по признанію Камиллы,которая разсуждая съ ними о причин сей глубокой задумчивости ихъ дочери, сказала, что Графъ общавая ей великую награду склонялъ ее отдать отъ него письмецо ея госпож; что она отвергла съ негодованіемъ его предложеніе, а онъ ее заклиналъ ничего не говорить о томъ Генералу, отъ коего все его благополучіе зависло; что сія самая причина принудила ее молчать, но за нсколько дней предъ симъ, разговаривая съ своею Госпожею о томъ, что она видла во время своего путешествія въ Неаполь, слышала она, что Клементина съ довольною благосклонностію произнесла имя Графа Марцелли. Разв не возможное дло, прибавила Маркиза, почувствовать ей къ нему склонность? Что бы ни было, Кавалеръ, постарайтесь обратить разговоръ на любовь, но околичностями: берегитесь произнесть имя Марцелли, ибо она бы тогда подумала, что вы разговаривали съ Камилллою: дочь моя нсколько горда; она бы не могла перенесть того, чтобъ вы почитали ее влюбленною, особливо въ такого человка, которой ея ниже. Но мы полагаемся на ваше благоразуміе. Вы можете его называть и не называть, смотря по обстоятельствамъ, и приличноли то будетъ для вашихъ намреній. Врьте моя любезная, что такое подозрніе не вроятно; однако правда, что Марцелли не давно былъ въ Болоніи, но Клементина столь благородныя иметъ свойства, что не можетъ войти съ кмъ либо въ тайное знакомство.

Мы дошли до небольшой миртовой рощицы, находящейся позади храма и оттуда слышали слдующій разговоръ.

Кам. Но за чемъ, сударыня, хотите вы, чтобъ я васъ оставила? Вы знаете, сколько я васъ люблю; вы всегда разговаривали со мною съ удовольствіемъ, чмъ я васъ оскорбила? Я не войду въ етотъ храмъ, естьли вы мн запрещаете; но я не могу и не должна отъ васъ удаляться.

Клемен. Какая неумстная принужденность! думаешьли ты, чтобъ для меня было какое мученіе жесточа сего преслдованія? Естьлибъ ты меня любила; то старалась бы единственно мн угождатъ.

Кам. Я никакой другой склонности и попеченія не имю, дражайшая моя госпожа.

Клемен. Такъ оставь же меня, Камилла, мн бываетъ лучше когда я сижу одна; я чувствую, что отъ того мысли мои становятся спокойне, ты меня преслдуешь, Камилла; ты ходишь за мною какъ тнь: по правд, ты ничто иное, какъ тнь той услужливой Камиллы, какою была ты прежде.

Камил. Любезнйшая моя госпожа! я васъ неотступно прошу…

Клемент. Опять ты принимаешься за неотступныя свои прозьбы? Еще разъ говорю я теб, оставь меня естьли меня любишъ. Разв не смютъ поврять меня самой мн? Когда бы я была и подлая двка, которую подозрваютъ въ какомъ нибудь зломъ умысл; то и тогда бы ты съ большею неотвязностію надо мною не присматривала, Камилла, хотла было продолжать сей разговоръ; но ей то совершенно запрещено; об он стояли въ молчаніи; Камилла казалась плакала.