Английские письма или история кавалера Грандисона

Маркизъ не замдлилъ къ намъ придти. Глубокая задумчивость изображалась на всхъ чертахъ его лица. Сія любезная дочь, говорилъ онъ входя, сообщаетъ и мн часть своей болзни. Не всегда бываетъ щастіемъ, Кавалеръ, имть дтей, подающихъ о себ наилучшую надежду. Но не будемъ о томъ говоритъ. Клементина двица превосходная. По общимъ расположеніямъ Божія промысла зло однихъ обращается къ добру другихъ. Епископъ Ноцера вступитъ съ вами въ договоры.

Я изьяснила нсколько Кавалеру, прервала Маркиза, то что мы думаемъ для него сдлатъ.

Какъ ваша дочь его приняла, возразилъ онъ. Я думаю съ великимъ замшательствомъ.

Маркиза ему сказала, что она не смла поднять своихъ глазъ; а онъ отвчалъ со вздохомъ; ето я предвидлъ.

Для чего, говорилъ я самъ себ, позволено мн видть сію превосходную мать и ея прелестную дочь, прежде начатія договоровъ? Какіе родители! любезной мой Докторъ. Какая благопривтливость! и естьли въ свт что сравнительное съ ихъ Клементиною? Однако они нещастливы! но себя я считаю еще мене щастливымъ, себя, говорю я, которой охотне бы перенесъ пренебреженія дватцатерыхъ женщинъ, нежели бы принужденнымъ себя нашелъ отвергнуть предложенія такой фамиліи, коей обязанъ оказывать толико уваженія и приверженности.

Въ сіе самое время сказано, что Епископъ желаетъ со мною видться въ ближнемъ отъ насъ зал. Я просилъ позволенія исполнить его приказъ. По нкоихъ объясненіяхъ онъ мн объявилъ прямо, чего требуютъ отъ моихъ чувствованій къ Клементин и отъ моей признательности къ ихъ фамиліи и я не обманулся въ своихъ опасеніяхъ: но хотя я предвидлъ сію странную для меня развязку всего нашего дла, но силъ мн не доставало ему отвтствоватъ. Онъ опять началъ: вы ничего не говорите, любезной Грандиссонъ! вы сумнваетесь! Какъ? Государь мой, дочь изъ первйшей фамиліи въ Италіи, Клементина съ такимъ приданымъ, котороебъ возбудить могло честолюбіе и въ Княз, моглабъ получить отказъ отъ простаго дворянина, чужестранца, коего имніе еще зависитъ, отъ воли другаго? Возможно ли, государь мой, чтобъ вы могли недоумвать при моихъ представленіяхъ.

Я наконецъ отвчалъ, что мене удивленъ чемъ опечаленъ его предложеніями, что я сіе нсколько предчувствовалъ, безъ чего честь, оказанная мн призывомъ къ нимъ, и знаки благодушія, съ коими здсь принятъ, не попустили бы мн умрить своей радости.

Онъ коснулся потомъ до нкіихъ членовъ закона, но я долго не соглашался вступать въ изслдованія онаго; и отвчалъ ему не такъ какъ богословъ, а какъ человкъ, любящій честь и приверженной къ своему закону по собственному своему убжденію.

Слабая защита, возразилъ онъ, я не думалъ видть въ васъ столько упорства въ заблужденіи. Но оставимъ такую матерію, которую вы столь худо разумете. Я бы почиталъ за странное нещастіе, когда бы принужденъ былъ употреблять разсужденія, дабы склонить простаго частнаго человка принять руку моей сестры. Знайте, государь мой, что естьлибъ я далъ знать Клементин что вы только недоумевали… Онъ началъ разгорячаться, и краска выступила на его лиц.

Я у него просилъ позволенія прервать его речь, давъ ему замтить нсколько пылкости въ такой укоризн, уврялъ его что я и не думалъ себя защищать; ибо не долженъ былъ воображать, чтобъ онъ почиталъ меня способнымъ упустить хотя мало уваженія къ такой особ, которая заслуживаетъ почтенія и отъ Князей. Я ему говорилъ, что я по правд не что иное, какъ честной человкъ, но порода коего не иметъ въ себ ничего презрительнаго, естьли можно уважить долгое послдованіе предковъ и не льзя себя укорить, что они обезчещены. Но, милостивйшій государь, присовокупилъ я, къ чему послужатъ предки въ разсужденіи добродтели?

Другаго вождя я не знаю, кром собственнаго своего сердца. Мои правила извстны были прежде нежели оказали мн честь и сюда призвали. Вы не присовтуете мн отъ нихъ отречься, сколь долго я вмнять буду въ честь имъ слдоватъ.

Онъ началъ тогда говорить, умря свою пылкостъ. Вы о томъ будете длать и другія разсужденія, любезной мой Кавалеръ, а я прошу васъ только замтить что и вы также горячитесъ.

Мы бы вс желали, равно какъ и сестра моя, видть васъ съ нами Такой обращенникъ какъ вы, оправдалъ бы все что бы мы ни мыслимъ въ вашу пользу. Подумайте о томъ, любезной Грандиссонъ. Однако чтобъ никто въ нашей фамиліи не зналъ, что вамъ нужно о томъ думать и чтобъ моя сестра особливо никогда того не узнала. То что она въ васъ любитъ, есть душа ваша и отъ сего произсходитъ та горячность, съ коею мы ободряемъ страсть столь чистую и благородную.

Я его уврялъ, что не могу выразить ему моего о томъ сожалнія и что во всю мою жизнь буду уважать его фамилію, и не по одной причин что она благородна и знаменита.

И такъ вы не берете времени о томъ подумать? прервалъ онъ съ новымъ жаромъ. Вы совершенно въ своемъ упорств закоснли. Естьлибъ вы знали, отвчалъ я ему, чего мн стоитъ сказать вамъ оное, то почли бы меня достойнымъ вашего сожалнія.