Английские письма или история кавалера Грандисона

Посл обда Генералъ удостоилъ меня своимъ посщеніемъ. Онъ мн прямо открылся, что онъ въ худую сторону принялъ нкоторыя мои выраженія. Я не скрылъ отъ него, что нкоторыя его рчи привели также меня въ запальчивость и извинялся ему по его примру.

Онъ хорошо принялъ усильныя мои прозьбы, коими препоручалъ я ему свой планъ къ соглашенію: но онъ мн ничего не общалъ и довольствуясь тмъ что взялъ письменыя мои предложенія, спросилъ меня, столько ли твердъ отецъ мой въ закон, какъ я? Я ему отвчалъ, что до сего времени ничего еще о семъ дл не сообщалъ своему родителю. Онъ мн сказалъ, что я его удивилъ; что какого бы кто закона ни былъ, но онъ всегда зналъ, что когда къ оному столько приверженности показываютъ, то должно быть, и единообразну, и кто можетъ упущать одинъ долгъ, тотъ въ состояніи нарушать и другой. Я тотчасъ ему отвтствовалъ, что не мысля никогда домогаться руки его сестрицы писалъ къ родителю своему только о благопріятномъ пріем, оказанномъ мн въ одномъ изъ знаменитйшихъ домовъ въ Италіи; что моя о томъ надежда весьма еще недавно произошла, какъ и ему самому не безъизвстно, и умряема была въ самомъ своемъ начал тмъ страхомъ, чтобъ законъ и мстопребываніе не поставили въ томъ непреодолимыхъ препятствій: но что при первомъ признак успха я намренъ сообщить о своемъ щастіи всей своей фамиліи будучи увренъ о одобреніи моимъ родителемъ такого союза, которой столь бы былъ соотвтственъ склонности его къ великолпію.

При уход Генералъ мн сказалъ довольно гордливо: прощайте, Кавалеръ. Я полагаю, что вы не поторопитесь ухать изъ Болоніи. Мн невозможно отъ васъ скрыть, что я чрезвычайно чувствителенъ ко всмъ непріятностямъ сего произшествія. Такъ, присовокупилъ онъ съ клятвою. Я очень къ сему чувствителенъ. Не ожидайте того чтобъ мы обезчещивали сестру нашу и самихъ себя и приходилибъ къ вамъ свидтельствовать свое почтеніе, дабы вы ея руку приняли. По такимъ любовнымъ происшествіямъ можете вы самимъ себ казаться важнымъ; но госпожа Оливія вдь не Клементина. Вы теперь въ такой земл, гд весьма ревнительны къ чести. Наша фамилія занимаетъ здсь одно изъ первйшихъ поколеній. Вы не знаете, государь мой, въ какое дло вы вступили.

Я ему отвчалъ, что онъ мн говоритъ то, чего я не заслужилъ и по тому не хочу на то и отвчатъ. Изъ Болоніи я не выду прежде пока не дамъ ему о томъ знать и не удостоврясь что не остается мн ни какой: надежды къ тому благополучію, коимъ меня ласкали. Правила мои присовокупилъ я, были извстны прежде нежели они удостоили меня письмомъ во время пребыванія моего въ Вн.

Итакъ вы насъ укоряете сею поступкою? возразилъ онъ, кусая у себя губы. Она подла; но я въ томъ не имлъ участія, и съ сими словами меня оставилъ будучи очень тронутъ.

Сердце мое, дорогой Докторъ, было такъ стснено, что я желалъ дабы братъ Клементины пощадилъ меня отъ такой обиды. Мн весьма жестоко показалось слышать угрозы. Но слава Богу, я такого поступка не заслуживаю.

Спустя два часа по уход Генерала пришла ко мн Камилла. Она мн сказала, что сюда послана по желанію Маркизы и по приказу Г. Іеронима, которой поручилъ ей отдать мн письмо. Я тотчасъ спросилъ ее о здоровь ея молодой госпожи. Она довольно спокойна, сказала она мн, и спокойне нежели можно было чаять: ибо столь сильной припадокъ она чувствовала, что насилу вспомнила что насъ во утру видла.

Маркиза приказала Камилл сказать мн собственно отъ себя, что не взирая на мое упорство, перемняющее всю ея надежду въ отчаяніе, она считаетъ за долгъ имть ко мн на всегда почтеніе и извстить меня, что досады и гнвъ могутъ излишне далеко разпространяться, и по тому она желаетъ, дабы я не долго прожилъ въ Болоніи. Естьли же обстоятельства дла обратятся въ лучшую сторону; то общаетъ быть первою изъ всхъ, кои меня тмъ поздравлять будутъ.

Я развернулъ письмо моего друга: оно было слдующаго содержанія: