Английские письма или история кавалера Грандисона

"Вы мн говорите, Гжа. Бемонтъ, и вс мои родственники равно какъ и вы меня увряютъ, что честь, великодушіе и уваженіе, какое всегда имю ж къ Кавалеру, равнымъ образомъ обязываютъ меня споспшествовать благополучію того человка, которой въ надежд своей отъ меня обманутъ, и уврены, что существуетъ въ его отечеств такая особа, которая можетъ содлать его щастливымъ: но мн должно, какъ вы говорите, подать ему примръ. Мн ето невозможное дло. Нтъ, честь и справедливая моя разборчивость никогда мн поступить ва сіе не позволятъ.

"Но будучи толико понуждаема и теперь содрогаясь еще видя родителя коленопреклонно меня умоляюща, родительницу въ слезахъ погруженну, при томъ же судя съ основаніемъ, что долго жить мн не можно, что страшнйшая болзнь, которая паки приведетъ меня въ изнеможеніе, будетъ можетъ быть наказаніемъ за мою непокорность и что при послднемъ издыханіи утшеніемъ мн послужитъ та мысль, что я покорилась вол своихъ родителей въ томъ требованіи, въ которомъ твердо они ршились; впрочемъ позная отъ нихъ самихъ, что они почитать станутъ мое повиновеніе какъ бы вознагражденіемъ всхъ тхъ прискорбій, кои столь долго имъ причиняю, я молю Бога, чтобъ подалъ мн силу совершить предъ ними долгъ послушанія. Но естьли сіе усиліе будетъ для меня не возможно, то станутъ ли еще меня приневоливать и убждать? Надюсь, что сего не будетъ. Однако я всми силами стараться буду ршиться къ повиновенію; но какой бы ни былъ успхъ моихъ бореній, Грандиссонъ долженъ прежде подать примръ.,,

Сколько проздравляли мы другъ друга, любезный Кавалеръ, читая сіе обьявленіе хотя она въ немъ и столь слабую надежду подавала? Теперь вс наши мры такъ расположены, чтобъ поступать съ нею съ тихостію, дабы не перемнила своего намренія. Мы не будемъ даже предлагать ей свиданій съ тмъ человкомъ, коему благопріятствуемъ, не уврясь, что вы ей подадите желаемый ею примръ: естьли дйствительно существуетъ толь любви достойная особа, что вы можете надяться быть съ нею щастливы; то сія причина, подтверждаемая такимъ человкомъ, какъ вы, не можетъ ли привесть ее къ ршительному намренію согласоваться съ нашими желаніями?

Поелику не остается боле наджды, любезный мои Грандиссонъ, чтобъ вы по бракосочетанію стали мн братомъ; то во всемъ свт ни кого кром Графа Бельведере не признаю такимъ, коему бы могъ желать сего названія. Онъ Италіанецъ. Сестра моя, которая всегда была намъ толико любезна, не станетъ отъ насъ удаляться. Онъ знаетъ, отъ какого нещастнаго состоянія она свободилась, и не только за то не возражаетъ, но почиталъ бы себя еще самымъ щастливымъ человкомъ, естьлибъ могъ получишь ея руку во время жесточайшей ея болзни, когда врачи подавали ему надежду, что симъ средствомъ можетъ послужитъ къ ея излеченію. Небезъизвстно ему, что она васъ любитъ; отъ обожаетъ ее по тмъ самымъ причинамъ, по коимъ она васъ отвергаетъ, онъ питаетъ къ вамъ нжное дружество, и совершенно полагается на вашу честь: принявъ все сіе въ разсужденіе, не должны ли мы желать его сродства?

Я не могу сумнваться, любезный другъ, чтобъ не отъ васъ зависло подать толико желаемый, нами примръ. Когда вы не премняя закона. восторжерствовали надъ фамиліею, состоящею изъ ревностныхъ Католиковъ и могли привлечь къ себ сердце самой разборчивой и добродтельной двицы. Какая особа, имющая чувствительное и свободное сердце, и какая фамилія могутъ вамъ противиться, ежели законъ и отечество въ семъ случа будутъ одинаковы?

И такъ оставьте насъ въ надежд, любезный мой Грандиссонъ, что вы поступите на такое усиліе: уврьте насъ, что не усомнитесь подать оный примръ: а въ семъ упованіи мы будемъ понуждать свою сестру, чтобъ исполнила ту надежду, какую намъ подаетъ. Тогда, тогда увидите вы насъ въ Англіи, гд принесемъ вамъ благодарность за премногія милости, коими почитаемъ себя вамъ обязанными. Сіи мои прошенія суть равно прошенія всей нашей фамиліи, которую, какъ я увренъ, любить вы не престанете, да и вамъ общаю, что всегда будете ей дороги. Госпожа Бемонтъ присоединяетъ къ сему и свои прозьбы. Она уврена, какъ сама говоритъ, и меня проситъ уврить васъ съ ея стороны, что Клементина и вы, будете оба гораздо щастливе: она съ Графомъ Бельвеере, которой ей соотечественникъ и одного съ нею закона, а вы съ Агличанкою: гораздо щастливе, говоритъ она, нежелибъ того другъ отъ друга чаять могли. Госпожа Бемонтъ сказывала мн за тайность, что вы открываясь ей въ сердечныхъ своихъ чувствованіяхъ даже и въ то время, когда имли о всемъ надежду, оплакивали печальное состояніе моей сестры и мое собственное, касательно закона, и что неоднократно ей объявляли, какъ то говорили и всей нашей фамиліи, что не сдлалибы равныхъ предложеній и перьвйшей въ свт Принцесс.