Английские письма или история кавалера Грандисона

А какъ вс у насъ въ узд знаютъ, что Кавалеръ Грандиссонъ пріхалъ съ тмъ намреніемъ, чтобъ снискать у моей фамиліи благосклонное одобреніе его предпріятій касательно одной молодой двицы, коей здсь вс желаютъ щастія, то церковь наполнилась множествомъ любопытныхъ людей, кои съ великою нетерпливостію желали его видть. Они почли себя обманутыми, увидя что вошла только тетушка моя, веденная Г. Диномъ, я съ дядюшкою и об мои сестрицы, коихъ велъ ихъ братецъ; но скоро по томъ увидли и Сира Карла, которой вошелъ съ господами Гревилемъ и Фенвичемъ. Они вс трое сли на скамь супротивъ насъ: Г. Гревилъ и Фенвичь напередъ всего стали намъ кланятся, между тмъ какъ Сиръ Карлъ заблагоразсудилъ свыше всякихъ обрядовъ уважить другія должности. Онъ всегда, какъ вы говорите, былъ чуждъ ложнаго стыда. Я съ веселіемъ взирала на него, когда онъ подавалъ собою таковой примръ. По томъ обратился онъ къ намъ и изъявилъ свое почтеніе съ такою пріятностію, что я и выразить оной достаточно не могу. Краска появилась у меня на лиц отъ речей находящихся около насъ особъ, кои ему удивлялись. Такое мнніе казалось мн, видла я въ очахъ всхъ вообще, и даже сквозь вейеры нкоторыхъ госпожъ. Какое различіе между имъ и теми господами, судя по ихъ поступкамъ во время Богослуженія! Однакожъ кто бы когда видлъ тхъ двухъ особъ толь скромными, внимательными, и могу даже сказать подобострастными? Пусть вс, имющіе нкое превосходство надъ другими, ведутъ себя какъ вашъ братецъ: тогда не сумнваюсь я, чтобъ свтъ не сталъ лучше. По окончаніи службы Г. Гревилъ отперъ дверцы у своей скамьи, дабы расположить свои движенія сообразно съ нашими, и когда увидлъ, что мы почти уже выходили, то взявъ съ почтеніемъ руку Сира Карла, подошелъ къ намъ. Сиръ Карлъ встртилъ насъ у дверецъ нашей скамьи. Онъ подступилъ къ намъ съ чрезвычайною пріятностію и почтительно подалъ мн свою руку. Ето значило тоже что и явное обьявленіе его любьви. Да и вс такъ о томъ подумали. Г. Гревиль будучи смлъ въ своей подлости, сдлалъ нкое движеніе, какъ будтобы уступилъ вашему брату ту руку которую онъ принялъ: и будучи увертливе змя, говорилъ смотря на свою руку, которую по прошедшему произшествію принужденъ еще онъ былъ держать за камзоломъ, скверная моя лошадь не была послушна своему господину. Я имю чесьь быть къ вамъ, Сударыня, къ чаю сего вечера. Вы мн окажете милость естьли сами поможете бдному безрукому.

Не можно желать, хотябы и хотли, чтобъ въ провинціи не разглашались и самомалйшія произшествія. Наши люди сказали намъ, что вс вс вообще хвалили вашего братца. Чрезвычайно пріятно, любезная моя, когда домогается моей руки такой человкъ, коего вс хвалятъ.

Въ Воскресенье съ вечеру.

О! любезная моя Милади. Сколько етотъ Гревиль меня разстроилъ! Странной человкъ!

Онъ не преминулъ придти съ другомъ своимъ Фенвичемъ: мы его приняли весьма учтиво. Вы знаете, что онъ хвалится остроуміемъ, и старается всегда изыскивать изреченія. Есть такіе люди, кои не могутъ имть въ семъ удачи безъ другаго какого человка, на коего бы вс ихъ шутки клонились. Фенвичь и онъ долго подшучивали другъ надъ другомъ. Братецъ вашъ нсколько разъ тому улыбался: но какъ объ нихъ ни мыслилъ, однако не оказалъ имъ нималаго презрнія. Но наконецъ бабушка и тетушка вступили съ нимъ въ разговоръ, которой учинилъ сихъ двухъ особъ столь молчаливыми и внимательными, что естьлибъ они по временамъ между собою не забывали своего положенія, то можнобъ было почесть ихъ способными къ нкоей скромности.

Ни кто еще не заговаривалъ о томъ, что произошло въ Нортгамптон, и Г. Гревиль началъ самъ сію важную матерію. Онъ у меня просилъ аудіенціи на десять минутъ: ето точныя его слова. А какъ онъ обьявилъ, что оная будетъ послднею, какую токмо у меня касательно сего самаго дла просить станетъ; то бабушка мн сказала: одолжи, Г. Гревиля, душа моя; и я согласилась отойти съ нимъ къ окну. Думаю, что могу упомнить его речь, не перемняя почти ни чего изъ его выраженій. Онъ не такъ тихо говорилъ, чтобъ прочіе не могли его разслушать, хотя и вслухъ мн сказалъ, что желаетъ дабы я одна только его слышала.