Английские письма или история кавалера Грандисона

При сихъ словахъ онъ остановился, какъ бы ожидая отвта и смотря на меня съ видомъ сумннія. Я потупила глаза. Онъ одинъ можетъ сказать, какова я казалась и какъ тогда себя вела; но я недоумвала, голосъ мой былъ дрожащъ, колна мои тряслись: и думаю, что тогда почти етотъ отвтъ ему сказала, не отнимая руки своей отъ него, хотя въ продолженіе моей речи онъ неоднократно прижималъ ее къ своимъ устамъ: честь Сира Карла Грандиссона ни когда небывала да и быть не можетъ подозрваема. Я признаюсь… подтверждаю… Въ чемъ признается, что подтверждаетъ любезная моя Миссъ Биронъ? Положитесь съ равнымъ увреніемъ на мою честь и признательность. А есть ли въ чемъ нибудь начинаете сумнваться, то пожалуйте мн изьясните. Я не иначе стремлюсь преклонить къ себ ваше сердце какъ обьясненіемъ и уничтоженіемъ всхъ вашихъ сумнній. Я бы желалъ, чтобъ могъ ихъ обьяснить въ вашу пользу: и ето уже сдлалъ.

Я узналъ, что он могли быть такого рода, какія по единой своей великодушной благости и по надянію на мою честь удобно бы вамъ было преодолть: и уразумлъ къ ущербу моей надежды, что естьлибы сердце той особы, коея почтеніе пріобрсти стараюсь, было въ такомъ состояніи, въ какомъ я находился; то сіе бы собственную мою разборчивость оскорбляло. Теперь говорите, признавайтесь и подтверждайте, дражайшая Миссъ Биронъ, то что было хотли мн сказать.

Я признаюсь, государь мой, и признаюсь съ таковымъ же чистосердечіемъ, какъ вы, что я ослплена, и сказать еще приведена въ смущеніе достоинствами и превосходствомъ знаменитой чужестранки, которую уважать вмняете вы въ славу.

Радость показалась мн, блистала въ его взордхъ: онъ наклонился къ моей рук; и еще прижалъ ее къ своимъ устамъ; но не сказалъ ни,слова, или съ намренія или отъ того, что дйствительно лишился употребленія голоса. Я продолжала свою речь, хотя слабымъ голосомъ, красня и потупляя взоры. Я не мене ее полагаюсь, государь мой, на вашу честь, справедливость, снисходительность и нжность. Ваши свойства и правила будутъ надежными поручителями для всякой женщины, которая станетъ стараться заслуживать ваше почтеніе. Но я такое высокое мнніе имю о Клементин и о ея поступкахъ, что страшусь… Ахъ! Государь мой, я страшусь, чтобъ было можно…

Голосъ мой прескся: я уврена, что говорила съ откровенностію, и что вс вншніе признаки тому соотвтствовали, или сердце мое и лице ни когда одно съ другимъ не сходствовали.

Чего страшится любезная моя Миссъ Биронъ? Чего страшится она невозможнаго?

Будучи съ таковою нжностію понуждаема, государь мой, отъ такого человка, какъ вы, для чего мн не изьясниться? Бдная Генріетта Биронъ, въ той справедливости какую себ отдаетъ и въ той мысли какую иметъ о сей несравненной Иностранк, страшится, государь мой, страшится по причин, чтобъ при всхъ своихъ стараніяхъ, при всхъ усиліяхъ не казалась самой себ такою какою должно ей быть для своего спокойствія и для благополучія въ своей жизни, съ какимъ бы великодушіемъ ни старались вы сами ободрять ее. Таково мое опасеніе, государь мой, единственное мое опасеніе!

Великодушная, благородная и неподражаемая Миссъ Биронъ! (съ видомъ и голосомъ восхитительнымъ) такъ въ семъ одномъ заключается ваше опасеніе! Ничего не будетъ не доставать къ щастію того человка, которой предъ вами находится: ибо онъ не сумнвается, чтобъ онъ, ежели судьбою опредлена ему жизнь, не учинилъ васъ щастливйшею женщиною. Клементина совершила славное дяніе: она всему въ свт предпочла свой законъ и отечество: таковое засвидтельствованіе во всю свою жизнь я ей отдавать буду: но признательность моя не должна ли усугубиться къ Миссъ Биронъ, которая не бывъ подвержена разнымъ искушеніямъ, имя однако чувствительнйшее изъ всхъ сердце, оказываетъ въ мою пользу такую откровенность, которая поставляетъ ея превыше всякихъ маловажныхъ обрядовъ, превыше всякаго притворства, и купно изьявляетъ Клементин такое великодушіе, коему можетъ быть никогда не бывало примра?

Тогда онъ сталъ предо мною на колно, и сжавъ мою руку въ своихъ поцловалъ ее трижды.

Повторяйте, повторяйте еще, любезнйшая Миссъ Биронъ, что въ семъ единомъ все ваше опасеніе заключается. Сколь мн легко исполнять свою обязанность! Будьте уврены, Сударыня, что я отрицаюсь во всю мою жизнь отъ всякаго такого дянія, всякой мысли, которая бы не клонилась къ уничтоженію сего опасенія.

Я все сіе одобрила наклоненіемъ своей головы. Мн не можно было говорить: и платокъ, которой поднесла я къ своимъ глазамъ, весьма былъ мн полезенъ.

Любезная Миссъ Биронъ, продолжалъ онъ съ такимъ жаромъ, коею изобразить я ни какъ не могу, вы чрезвычайно милостивы. Я не приближался къ вамъ безъ недоврія о самомъ себ и безъ боязни; ибо никто лучше меня не знаетъ, сколь нжно и разборчиво ваше сердце: я страшился, чтобъ оно въ такомъ случа не противопоставило мн какихъ сумнній. Во всю мою жизнь буду я исполненъ къ намъ благодарностію.