Анимация от Алекса до Я, или Всё включено

Краеугольным камнем сценки был массивный стол, который чаяниями Боба, желавшего подготовить его собственноручно, был разломан и, казалось бы, скетча не будет, но добрые плотники смогли восстановить стол и сделать то, в чём Боб трижды потерпел крах — выпилить в крышке квадратное отверстие. По замыслу сценария ко врачу обратилась беременная женщина с супругом, которая хотела бы разрешиться от бремени ввиду срока. Но ребёнок никак не хотел покидать материнское чрево, несмотря на потуги доктора извлечь плод. В итоге, ребёнка удавалось выманить кусочками арбуза, и тут его и пеленали. Одним словом — репортаж из кунсткамеры. Четвёртый состав запасного «комеди клаба» для уездного села Мысюки.

Я был в роли сельской медсестры — Тамары Михайловны. Выходил на сцену. Прохлаждался, делал вид, что полирую ногти, поправлял слезающую грудь в отсутствии дохтура Матвея Душегубовича, как я его представил почтенной публике. Пришла уже беременная Маша с муженьком Марио, причитая и требуя подать врача.

— Вы к Матвею Душегобовичу?

— Врача, нужен врач! — истерила Маша, войдя в роль.

— Матфей Душегубович отличный врач. Не смотрите, что без образования. Он вас вылечит, гражданочка, как меня уже вылечил. Не волнуйтесь.

Машу укладывали. Стол был закрыт простынями, чтобы скрыть уже притаившегося под ним Мустафу в подгузнике. Волнующемуся мужу делал укол снотворного и укладывал сверху. Боб запаздывал с выходом, наверное, потерял стетоскоп. В ожидании его, когда основные заготовки заканчивались, а губы были покрыты уже тройным слоем помады, я выходил-а в зрительный зал, шутливо приставал-а в боевой униформе к мужчинам, назначал-а сцену за свидания.

— Мужчина, врача вызывали?

— Нет.

— А медсестру?

— Нет.

— Ах да, вы же Снегурочку просили или учительницу. Они по другим вызовам работают, поэтому сегодня вечер клизм. До пояса снизу раздеваемся.

И дальше в подобном духе. Не поэтический вечер имени Есенина, но для туристов навеселе вполне доходчиво, и живая импровизация работала, не давая гостям преждевременно разойтись до появления Боба. Осуществив желания некоторых индивидуумов потискать грудь из надувных шаров, я возвращалась на сцену, цокая каблуками. Маша продолжала звать врача.

— Матвей Душегубович, вы скоро? Тут к вам пациентка пришла, — делая вид, что звоню врачу, я уходил за кулисы, продолжая разговаривать с залом, а сам искал Боба.

Так и есть, он никак не мог отыскать шапочку врача, которая лежала в кармане халата. Указав ему на этот факт, я убедительно жестикулировал игрой бровей и глаз, что неплохо бы и поторопиться с выходом. Боб шипел своё коронное:

— Йя, Алекс, это что? Я знаю, йя! Кто здесь шеф?! Проблем вар? Сичас шапочка сюда. Что это такой, йя, Матвей Дубубовоч?

— Итс файмос рашен доктор, — перекрывая микрофон ладонью, шипел я в ответ.

— Йя, что это, айм туркиш доктор, йя. Ай-ай-ай, — цокал, расстраиваясь, Боб и уже собирался остаться в гримёрке, куксясь на белый свет.

— Йя, Боб? Что это? Давай, пипл вэйт, — угрожающим шёпотом, способным прервать встречный полёт шмеля, командовал я артисту из погорелого театра. И сам в это же время обращался к залу, чтобы он не разашёлся при отсутствии действия:

— А, Матвей Душегубович, плохо слышно, вы что пьяны? Вчера были пьяны? А сегодня? А, сегодня болеете. Климакс мучает? Уже не мучает. Ну мы вас ждём, Матвей Душегубович.

Второй раз я зашёл за актёром, когда он безвыходно застрял двумя ногами в одной штанине и пытался выбраться, совершая действия подобно улитке в горящей раковине.

— Боб, мы без тебя роды будем принимать шимди, — предупредил его я.

— Йя, Алекс, подожди минуточка, — возмутился он, нервничая. — Что это йя, капут фысё? Аминокуюм, йя! Я главный здесь. Айэм шиф бурда!

Матвей Душегубович появился к концу третьего акта, когда я уже успел незапланированно прооперировать Марио по поводу простатита, сыграть с ним в дурака на домик в деревне и проиграл правую грудь, пригласить одну подвыпившую девушку из зала на ночное профилактическое обследование по поводу смехонедержания, а Маше закрыл лицо подушкой, чтобы не было слышно стонов. В общем, выкручивались как могли из-за простоя.

Боб начал приём родов. Сначала он пытался сделать это вручную, запихивая руки в отверстие между закрытых простыней, раздвинутых ног беременной, но ребёночек не вылезал. Тогда доктор шёл на хитрость, показывал теннисную ракетку, появлялась волосатая рука и уволакивала её в утробу. Туда же отправлялся мяч и нарды. Боб, пытаясь выхватить ребёнка за руку, на полкорпуса погружался в дыру в столе, словно ныряя в Машу. Висел в воздухе, дрыгал ногами, я хватал-а его за штиблеты, звал-а на подмогу супруга Марио и мы его вытаскивали обратно.

Судя по смеху в переднем ряду, детям было смешно. Пока всё происходящее, кроме длительной задержки доктора с выходом, не сильно отклонялось от репетированного накануне. Но тут Боб притаранил строительную дрель с внушительным полуметровым сверлом и диаметром около двух сантиметров. «Нужно расширить дырку», — объяснил он жестами намерение зрительному залу.