Читаем Анна Ахматова. Когда мы вздумали родиться полностью

Павел Крючков: Несколько лет тому назад в Петербурге вышел интересный компакт-диск из двух пластинок. Одна – «Анна Ахматова. «Поэма без героя». Читает автор», другая – «Любимая музыка Анны Ахматовой». На этой второй было что угодно: Шаляпин, Камаринская, Стравинский, конечно, и Бах, конечно, и Прокофьев, что угодно, и все справедливо. Шостаковича там не было. Между тем мы сейчас услышим финал «Поэмы без героя», и Ахматова прочитает кусочек, которым раньше заканчивалась поэма. В нем вы услышите слово «седьмая». В эвакуации Шостакович закончил Седьмую симфонию, ноты были вывезены в Ленинград, в 42-м году она была исполнена в осажденном городе. После «Поэмы» звучит стихотворение «Музыка». Сегодня 70 лет Седьмой симфонии, 70 лет с ее создания. «Музыка» во всех книгах Ахматовой печатается с посвящением «ДДШ», то есть «Дмитрию Дмитриевичу Шостаковичу». Я хотел бы посвятить это включение создателям компакт-диска.


Звучит аудиозапись. Конец «Поэмы без героя».

А не ставший моей могилой,Ты, крамольный, опальный, милый,Побледнел, помертвел, затих.Разлучение наше мнимо:Я с тобою неразлучима,Тень моя на стенах твоих…

«…»

Голос Ахматовой произносит заключительные слова:

«Окончено в Ташкенте 18 августа 1942 года.

Раньше поэма кончалась так:

А за мною тайной сверкаяИ назвавши себя «Седьмая»,На неслыханный мчалась пир…Притворившись нотной тетрадкой,Знаменитая ленинградкаВозвращалась в родной эфир».

Голос Ахматовой:


Музыка

В ней что-то чудотворное горит,И на глазах ее края гранятся.Она одна со мною говорит,Когда другие подойти боятся.Когда последний друг отвел глаза,Она была со мной в моей могилеИ пела словно первая грозаИль будто все цветы заговорили.

Павел Крючков: Теперь прошу готовиться Александра Жукова и Игоря Хомича – чтобы мы услышали здесь песни на стихи поэтов.


Александр Жуков: Добрый вечер, рады вас видеть. К сожалению, в прошлом году нам по разным причинам не удалось приехать сюда, но сейчас встречи возобновляются, начатое несколько лет назад продолжается. Ну и как-то так уже, опять же традиция, такая, что мы с Игорем постоянно здесь несколько песен поем. Имя Осипа Мандельштама сегодня не раз произносилось, это совершенно закономерно, потому что, как сказал Анатолий Генрихович, Ахматова любила и ее любили. Осип Мандельштам в этом плане не был исключением.


Песня на стихи Мандельштама «Как черный ангел на снегу».


А.Ж.: История взаимоотношений Осипа Мандельштама с Анной Андреевной очень интересная во всех планах. И каждый план, как Паша говорит, другая история… Несколько коротеньких песенок споем. Анна Андреевна всегда отличалась крайним лаконизмом, в этом лаконизме всегда большая глубина была заложена… Песня «Там тень моя осталась и тоскует…».


А.Ж.: Песня на стихи «Летний сад».


А.Ж.: И непременное на наших встречах стихотворение… Песня «Двадцать первое. Ночь. Понедельник…».


А.Ж.: Это как бы такой творческий отчет. Что не зря мы сюда ездим. Песенка «Ах, Анна Андреевна, Анна Андреевна». (Исполняется.)


Я: Подождите. У меня такое впечатление – а я предпочитаю впечатление самым проверенным знаниям, – что то, что делает Жуков, делается само собой. Поскольку время в моем возрасте склонно к необъяснимым сдвигам, а в этом месте в особенности, мне на миг показалось, что не запись рассказа Волкова на пленку он устроил, а тогда, в 65-м году, приезд квартета сюда, чтобы Шостаковича сыграть для Ахматовой, – что это ему в голову пришло и он их пригласил. У него – повторяю: впечатление – так получается. (Аплодисменты.)


А.Ж.: Я в таких случаях говорю, если кто-то хочет за меня выпить: «С большим удовольствием»… А вообще – как же не ответить на вызов? Я эпизод один, произведший на меня, тоже повторю, сильное впечатление, узнал, еще не прочитав воспоминаний Ахматовой о Модильяни, а со слов Анатолия Генриховича. Как Анна Андреевна, будучи в Париже и познакомившись с Модильяни, как-то раз пришла к нему, а его не было дома, окно открыто. Ну, известный эпизод. У нее в руках был букет роз. И она стала по одной розе бросать в окно. А вечером, когда встретились, он говорит: «А как вы в комнату попали-то? Закрыто же было». Она рассказывает. А цветы легли на пол один к одному… Ну и в этой связи песня «Я покажу тебе Париж». (Исполняется. Аплодисменты.)


Перейти на страницу:

Все книги серии Эпоха великих людей

О духовном в искусстве. Ступени. Текст художника. Точка и линия на плоскости
О духовном в искусстве. Ступени. Текст художника. Точка и линия на плоскости

Василий Кандинский – один из лидеров европейского авангарда XX века, но вместе с тем это подлинный классик, чье творчество определило пути развития европейского и отечественного искусства прошлого столетия. Практическая деятельность художника была неотделима от работы в области теории искусства: свои открытия в живописи он всегда стремился сформулировать и обосновать теоретически. Будучи широко образованным человеком, Кандинский обладал несомненным литературным даром. Он много рассуждал и писал об искусстве. Это обстоятельство дает возможность проследить сложение и эволюцию взглядов художника на искусство, проанализировать обоснование собственной художественной концепции, исходя из его собственных текстов по теории искусства.В книгу включены важнейшие теоретические сочинения Кандинского: его центральная работа «О духовном в искусстве», «Точка и линия на плоскости», а также автобиографические записки «Ступени», в которых художник описывает стремления, побудившие его окончательно посвятить свою жизнь искусству. Наряду с этим в издание вошло несколько статей по педагогике искусства.

Василий Васильевич Кандинский

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги
Булат Окуджава. Просто знать и с этим жить
Булат Окуджава. Просто знать и с этим жить

Притом что имя этого человека хорошо известно не только на постсоветском пространстве, но и далеко за его пределами, притом что его песни знают даже те, для кого 91-й год находится на в одном ряду с 1917-м, жизнь Булата Окуджавы, а речь идет именно о нем, под спудом умолчания. Конечно, эпизоды, хронология и общая событийная канва не являются государственной тайной, но миф, созданный самим Булатом Шалвовичем, и по сей день делает жизнь первого барда страны загадочной и малоизученной.В основу данного текста положена фантасмагория — безымянная рукопись, найденная на одной из старых писательских дач в Переделкине, якобы принадлежавшая перу Окуджавы. Попытка рассказать о художнике, используя им же изобретенную палитру, видится единственно возможной и наиболее привлекательной для современного читателя.

Булат Шалвович Окуджава , Максим Александрович Гуреев

Биографии и Мемуары

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука
Гении, изменившие мир
Гении, изменившие мир

Герои этой книги — гениальные личности, оказавшие огромное влияние на судьбы мира и человечества. Многие достижения цивилизации стали возможны лишь благодаря их творческому озарению, уникальному научному предвидению, силе воли, трудолюбию и одержимости. И сколько бы столетий ни отделяло нас от Аристотеля и Ньютона, Эйнштейна и Менделеева, Гутенберга и Микеланджело, Шекспира и Магеллана, Маркса и Эдисона, их имена — как и многих других гигантов мысли и вдохновения — навсегда останутся в памяти человечества.В книге рассказывается о творческой и личной судьбе пятидесяти великих людей прошлого и современности, оставивших заметный вклад в области философии и политики, науки и техники, литературы и искусства.

Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Васильевна Иовлева

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Документальное