Анна Герман. Личный альбом

«Мама нарисовала мне на картоне календарь, отмечая дни, оставшиеся до моего отъезда в Польшу. Каждое утро она подавала мне ручку, и я с упоением вычеркивала очередную дату…

Наконец наступил желанный день отъезда в Польшу! Меня переложили с кровати на носилки, потом засунули в ожидавшую у подъезда санитарную карету. Это был салончик на колесах, со всеми удобствами, какие может предложить наш XX век. Кислорода – сколько душе угодно; автоматический, безупречно действующий кондиционер; носилки с подвижным подголовником и, главное, рессоры, уподобляющие эту машину механизмам на воздушной подушке – она не ехала, а скорее плыла.

Подозреваю, что в одной из стенок кареты имелся встроенный бар с бодрящими алкогольными напитками. Ни один попавший в аварию итальянец не откажется от стаканчика вина. Даже если у него переломаны кости». (из книги Анны Герман «Вернись в Сорренто?..»)

В салоне первого класса в самолете были сняты несколько кресел, куда поместили специальную раскладушку, а на нее – неподвижную Анну. Экипаж лично поприветствовал любимую певицу на борту, а командир вручил букетик гвоздик. Анна улыбнулась – полёт до Варшавы обещал быть спокойным.

В варшавском аэропорту ждала карета «Скорой помощи». Проехав в ней до больницы, Анна ощутила, сколь велика разница между машинами итальянской и польской «Скорой». Польский вариант не был оборудован хорошей системой амортизации и всю дорогу до больницы трясло так, что Анна испугалась за своё состояние, не разойдутся ли швы, не разлетится ли гипс… Успокаивало то, что самое страшное позади, что она теперь дома.

В Варшаве, куда Анну Герман доставили в гипсе на специальных носилках, у самолета ее встречали польские журналисты, которые даже в такой трагической ситуации надеялись взять у певицы интервью.

Октябрь 1967 года. Фото Хенрика Росяка

Начало реабилитации

«На родине я встретила необычайно сердечный прием со стороны многих расположенных ко мне людей, предлагавших свою помощь. Навсегда сохраню письмо одного из них, очень подбодрившее меня, буду помнить его слова, вселявшие в меня веру, предложение приехать на дальнейшее лечение в Силезию. Я бы охотно воспользовалась этим предложением, но перспектива еще раз путешествовать в карете «скорой помощи» и самолетом представлялась мне чересчур тяжкой» (из книги Анны Герман «Вернись в Сорренто?..»)

Психологически для Анны было очень важно находиться именно в Польше. К Италии в момент реабилитации она питала не самые добрые чувства. Это не было ненавистью, не было обидой на всех итальянцев, это было нежелание вспоминать о стране, где она едва не погибла. «Компания дискографика итальяна» до сих пор не оплачивала страховку (они сделали это позже, под давлением польской стороны), при этом из Италии шли письма поддержки и сочувствия от простых людей.

Врачи говорили, что курс реабилитации будет долгим, Анне придется заново учиться сгибать суставы, стоять и делать первые шаги. Что вернуться к жизни ей помогут только упорство, мужество и вера в Бога.

Нужно было восстанавливать нервную систему, память. Анна не могла вспомнить тексты своих песен. Врачи посоветовали принести в палату проигрыватель и несколько пластинок с её записями. Так, потихоньку, слушая свои записи, Анна вспоминала свои песни. Збышек и мама восстанавливали ей картину «жизни до катастрофы».