Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

— Алексй Александровичъ? А онъ тамъ былъ. Говорятъ онъ очень былъ...

Кити, собиравшаяся уходить съ Варенькой, остановилась послушать о Каренин.

— Какъ же, узнали его важные чины, ему каждый день штендхенъ. Боленъ не особенно, но убитъ.

— А что?

— Да не ладно, говорятъ, съ женой. Мн говорили...

Кити остановилась, чтобы послушать о Каренин, а Князь оглянулся на нее, чтобы узнать, ушла ли она, для того чтобы разсказать про Каренина. Она поняла это и ушла съ Варенькой на свою обычную, бывшую самымъ любимымъ ея временемъ, прогулку по саду. Во время этой прогулки были ихъ самые задушевные разговоры.

* № 60 (рук. № 37).

Въ разногласіяхъ между братьями Сергй Левинъ всегда приводилъ брата къ сознанію несостоятельности своихъ мнній. Но Константинъ Левинъ и не любилъ спорить съ братомъ, во первыхъ, потому, что онъ чувствовалъ, что братъ умне его, больше думалъ, и, во вторыхъ, потому, что онъ чувствовалъ, что они находились на двухъ различныхъ высотахъ, и, очевидно, для каждаго перспектива была особенная: то, что было заслонено для однаго, было открыто для другаго; то, что для однаго казалось маленькимъ, для другаго казалось большимъ и наоборотъ. Для Сергя Левина меньшой братъ его былъ славный малый съ сердцемъ, поставленнымъ хорошо (какъ онъ говорилъ по французски), но съ умомъ не глубокимъ и не анализирующимъ. Онъ, съ снисходительностью старшаго брата, иногда объяснялъ ему значеніе вещей, но спорить не могъ, потому что всегда разбивалъ его. Константинъ Левинъ смотрлъ на брата какъ на человка огромнаго ума, самаго умнаго въ Россіи и одареннаго лучшимъ даромъ, котораго недостатокъ болзненно чувствовалъ въ себ Константинъ Левинъ, — даромъ самоотверженія и любви къ отвлеченной истин и добру и способности дятельности для общаго блага. И потому при всхъ разногласіяхъ съ нимъ онъ находилъ, что источникъ разногласія ихъ въ его, Константина Левина, неспособности принимать къ сердцу отвлеченное общее благо. Онъ уже давно и нсколько разъ встрчалъ это стремленіе къ общему благу въ другихъ и отсутствіе этого стремленія въ себ, старался воспитать въ себ это чувство, но всякій разъ онъ не могъ преодолть фальши и бросалъ и теперь уже не пытался, а съ стыдомъ признавалъ себя неполнымъ человкомъ, лишеннымъ человческаго качества — самоотверженія, которое онъ встрчалъ въ столь многихъ, и смирялся. Одно, что утшало его, было то, что, не смотря на это, онъ твердо зналъ въ глубин души, что онъ все таки любитъ на свт только хорошее и никогда не солгалъ ни себ, ни другимъ.

Кром того, Константину Левину было въ деревн неловко съ братомъ еще оттого, что Константинъ Левинъ въ деревн бывалъ всегда, особенно лтомъ, въ дятельности, a Сергй Левинъ отдыхалъ, и Константину бывало неловко его оставить.[968] Не смотря на всю любовь и уваженіе къ брату, Константинъ Левинъ замтилъ[969] въ немъ маленькую слабость, которая для него не портила, но украшала величественную фигуру брата. Онъ любилъ галлерею. Хотя онъ и отдыхалъ теперь въ деревн, т. е. не работалъ надъ своей печатающейся книгой, только правилъ присылаемыя корректуры, Сергй Левинъ такъ привыкъ къ умственной дятельности, что онъ часто высказывалъ въ красивой сжатой форм свои мысли и любилъ, чтобы было кому слушать. Онъ даже любилъ гостей, и Константинъ Левинъ часто удивлялся, какъ онъ иногда небрежно металъ свой бисеръ передъ свиньями. Самый же обыкновенный и естественный слушатель его былъ его братъ. Сергй Левинъ любилъ[970] лечь въ траву на солнц и лежать такъ, жарясь, и лниво болтать.

— Ты не повришь, — говорилъ онъ брату, — какое для меня наслажденіе эта хохлацкая лнь. Ни одной мысли въ голов, хоть шаромъ покати.

Или любилъ удить рыбу и даже, какъ замтилъ Константинъ Левинъ, какъ будто и гордился тмъ, что можетъ любить такое глупое занятіе. Но Константину Левину скучно было сидть, слушая его, особенно потому, что онъ зналъ — безъ него возятъ навозъ на нелшеную десятину и навалятъ Богъ знаетъ какъ, если не посмотрть, и рзцы въ плугахъ не завинтятъ, а поснимаютъ и скажутъ, что соха матушка.

— Да будетъ теб ходить по жар, — говорилъ ему Сергй, когда онъ уходилъ.

Кром того, братъ не переставалъ ему выговаривать за то, что онъ бросилъ земство. Одинъ разъ у нихъ былъ длинный разговоръ объ этомъ и почти споръ, въ которомъ Константинъ Левинъ чувствовалъ, что онъ совершенно осрамился и все таки не могъ согласиться съ братомъ.[971]

Въ первыхъ числахъ Іюня случилось, что старуха тетушка, сходя съ крыльца, поскользнулась, упала и свихнула руку въ кисти. Послали за земскимъ докторомъ. Пріхалъ молодой, болтливый, только что кончившій курсъ студентъ. Онъ осмотрлъ руку, сказалъ, что не вывихнута, и, оставшись обдать, видимо наслаждался бесдой съ знаменитымъ Левинымъ и разсказывалъ вс уздныя сплетни, жалуясь на дурное положеніе земскаго дла. Когда докторъ ухалъ, Сергй Левинъ съ удочкой собрался на рку, и Константинъ Левинъ, которому нужно было на пахоту и посмотрть луга, вызвался довести брата въ кабріолет.