Annularis (СИ)

— В лаборатории №29 изучали генетические патологии и пути их устранения, — холодно продекларировал юноша, стоя ко всем спиной.

Он подошёл к первому из высоких сосудов и стащил разукрашенный в цветы плед.

Тэвак поражённо вздохнула, зажав рот ладонями, Мадарао замер рядом с ней, Токуса неопределённо хрюкнул, Линк нахмурился, а Тики неверяще смотрел на своего мальчика — такого спокойного и сосредоточенного, словно перед ним было что-то важное.

Потому что сосуд и в правду оказался огромной колбой.

А в ней — заспиртованный эмбрион.

— У этого малыша синдром Патау, — сухо отозвался Уолкер и шагнул к следующей колбе, и Тики уже хотел броситься нему, чтобы попросить перестать, но его ноги словно приросли к полу. А Аллен скинул плед, весь разноцветный, с разной величины кругами и окружностями, и холодно воззрился на кусок плоти с изуродованными конечностями. — А этот малыш с тератогенным эффектом.

Так он сдергивал материю с колб, одно за одним обнажая спрятанные там уродства, и поочередно говорил о каждом, и Тики боялся даже представить, сколько гнили еще таится на этом корабле.

Он знал. Конечно же, он все знал об экспериментах Семьи, ведь был ее членом двадцать два года и даже немного больше, но это… Ему казалось, родители Аллена или сам юноша давно должны были избавиться от всего этого ужаса, очистить корабль от этой невозможной мерзости, хранящейся в нем годами.

В лаборатории №30 отчетливо пахло формалином. Тики заметил в углу разбитую колбу и сжал губы, предполагая, что могли изучать здесь. Аллен заметно побледнел, явно чувствуя себя не слишком хорошо из-за запертого тут столько времени запаха, и Микк придержал его за руку, когда юноша шагнул вперед слишком широко, словно стремясь удержать равновесие.

Один взгляд на колбы, не накрытые здесь ничем, дал понять, что изучали в этой лаборатории.

— А здесь изучали, по всей видимости, заболевания внутренних органов, добро пожаловать, — поджал губы Тики. — Вырезали все это из живых людей — какая разница, они же ведь все равно умрут.

— Именно, — согласился Аллен, взглянув на него впервые за это время. И Микк вздрогнул, упрямо давя в себе этот уже знакомый страх. Потому что глаза у Уолкера были такие же, как и у Адама: серые. Стеклянные.

Рыбьи.

Пугающие.

— Вот здесь Альцгеймер, — произнёс юноша, указав на заспиртованную женщину с исполосованными руками и ногами, с выпотрошенной брюшной полостью и отрезанной частью черепа, из которого выглядывал почерневший мозг. — А вот здесь — рак лёгких. Здесь — Эбола…

Аллен продолжал бесстрастно рассказывать, словно экскурсовод, и водил их между «экспонатами», подолгу смотря на некоторые из них, опуская голову набок, словно вспоминая что-то.

Тики уже просто не мог на это смотреть, когда Аллен наконец остановился в тени двух колб с изуродованными младенцами с полиомиелитом и обратился к мертвенно-бледному Линку:

— Ну, этого достаточно?

Микк ждал, что Говард согласится и это идиотское разногласие между ними растворится, но парень сделал что-то совершенно неожиданное: он скривился и сердито выплюнул:

— А как я могу быть уверенным, что это не ваши проделки, капитан Уолкер?

Тики поражённо замер, не веря ушам. В голове вдруг стало пусто, и даже самая глупая мысль не соизволила появиться в мозгу.

Аллен растянул губы в тонкой кривой улыбке и, вежливо прикрыв глаза, мягко рассмеялся.

— Значит, я должен показать вам ещё кое-что, мсье Говард.

Линк одарил и Аллена, и Тики холодным взглядом, но протестовать не стал и двинулся за ними во главе своей процессии. Они поднялись парой этажей выше, и Микк прикусил губу.

Его мальчик подвел всех к лаборатории №65.

Замок щелкнул, дверь открылась, и на этот раз Аллен пропустил своих слушателей вперед, входя в помещение последним.

— А здесь проходили опыты по привитию мужчинам женской фертильности, — совершенно спокойно просветил он вздрогнувших Воронов. Той огромной батареи бутылок, которая красовалась здесь, когда Уолкер пил, уже не было, и везде царил образцовый порядок, но… воспоминание все равно осталось.

— Но это же… хорошо, разве нет? — несмело возразила Тэвак, явно удивленная такой перемене в Уолкере и оттого не знающая, как себя с ним вести.

А Тики и сам не знал.

Аллен хохотнул, ядовито ухмыльнувшись.

— Возможно, это и хорошо, признаю, — наконец кивнул он, пройдя вглубь комнаты и включая свет на протяжении всего потолка.

Тики всмотрелся в длинные столы, в книжные стеллажи, в подставки с хирургическими инструментами. И в витрины с заспиртованными мозгами, матками, яйцеклетками… они явно не были уже пригодны к использованию, но отчего-то хранились здесь, словно какие-то образцы или даже… шпаргалки.

Аллен подошёл одному из шкафов с коробками, продолжая размеренно говорить:

— Учитывая современную ситуацию с женщинами, это и правда больше хорошо, чем плохо, согласен. Но-о-о… — он вдруг оглянулся на притихшего Линка и сладко улыбнулся, однако прикрыв совершенно холодные безразличные глаза. — Вот мсье Говард, например, вы… Скажите, у вас когда-нибудь в мозгах копались? Операции случайно на кору мозга не было?