Annularis (СИ)

— Буйный будет, — как идиот заулыбался Тики — он всегда так улыбался, когда речь заходила о ребенке — и положил свою руку поверх руки Аллена, осторожно ведя по ткани одеяла.

— Весь в тебя-истеричку, — хохотнул капитан, щелкая его по носу и тяня на себя. — Ты ж меня даже поцеловал, когда злой как черт был, — он расслабленно прикрыл глаза, когда фыркнувший Микк начал круговыми движениями поглаживать его живот, поднимаясь к грудной клетке, и расплылся в улыбке.

— А кто меня довел до такого состояния, а? — вскинул бровь парень, нависая над ним и легко целуя.

— О, ну кто ж знал, что с тобой нужно было нежнее? — хитро протянул Аллен, лукаво улыбнувшись. — Ты ж ходил как ледышка и ни на что не реагировал.

— Ну так нужно было медленно обогревать, а не под огнемёт ставить, — хмыкнул в ответ Тики, перекатившись набок, и принялся осторожно покрывать поцелуями его шею и плечи, скрытые тонкой лёгкой рубашкой.

— Но если бы ты не злился, ты бы не поцеловал меня, — внезапно заметил юноша, поощрительно поглаживая его по плечу и откидывая голову на подушку. — Ведь ты же…

— Поцеловал бы, — Микк отвлекся от ласкового поглаживая грудной клетки Уолкера и поднял на него глаза.

Аллен удивленно вскинул брови и покачал головой, уже собираясь опровергнуть это, но парень погладил его по щеке и поцеловал — так медленно, как он вообще мог целоваться утром, когда малыша хотелось почти до боли.

— Ты мне тогда так и не дал сказать, Аллен, — он усмехнулся, прижался губами к уголку его рта, а потом перешел на подбородок. — Неужели ты думаешь, я бы не удержал своего порыва, не чувствуй я чего-то? Просто… пожалуй, тогда это желание окончательно оформилось, хотя меня дико бесило твое поведение — мне казалось, ты просто издеваешься надо мной, — юноша прикусил пухлую губу, поощрительно гладя его по бокам ладонями — обнаженными ладонями, наконец-то, о господи, никаких перчаток — и Микк снова соскользнул на его шею. — И в связи с этим встречный вопрос. Ты гораздо сильнее, то есть тогда мог оттолкнуть меня. Так почему не сделал этого, а?

Аллен беспомощно раскрыл рот, покрываясь свекольными пятнами румянца, и задрожал, тонко простонав, как обычно делал, если нужно было сказать что-то очень личное и постыдное.

— Просто… мне впервые хотелось прикасаться к чужому человеку… — пролепетал он. — Ещё до лихорадки хотелось, но я боялся этого, а потом… ты… и я… мне было так приятно и не больно, — юноша бормотал, а Тики с каждым новым словом расцветал не хуже своих цветохищников, когда те умудрялись отужинать нечаянно оставшимся на столе хомячком. — Ты мне очень нравился… ещё, кажется, в Ордене.

— Маленький сталкер, — парень прищурился, чувствуя себя невероятно счастливым (как бывало по утрам далеко не всегда) и нащупал ладонью ряд пуговиц на рубашке еще ярче закрасневшегося юноши, расстегивая их одну за другой и ласково поглаживая испещренную шрамами светлую кожу.

— У тебя очень запоминающаяся внешность, — смущенно признался Аллен. — И Комуи очень много про тебя говорил. И мне стало интересно, — он заговорил быстрее, прикусив губу, когда Тики коснулся его кожи губами, и вздохнул, — и я… я просто…

— Да хватит оправдываться, — Микк накрыл ртом его сосок и пощекотал его языком, заставляя юношу дернуться и всхлипнуть.

— Б-больно, Тики, — прошептал Уолкер, ссутулившись, и постарался прикрыть грудь в защитном жесте. Парень ласково провёл губами по его ладоням и принялся осторожно массировать грудную клетку с боков.

— Сейчас всё пройдёт, мой хороший, — нежно заверил он и улыбнулся, стоило только Аллену что-то промычать, как бывало, когда слова для выражения эмоций у него кончались, хотя самих эмоций было достаточно.

Уолкер зарылся пальцами ему в волосы, все-таки позволяя прикоснуться к себе так, как Тики хотел этого, и коротко застонал, стоило только парню снова накрыть губами его сосок. Микк осторожно погладил юношу по животу, не переставая ласкать его грудную клетку, и несильно втянул сосок в рот.

Аллен захлебнулся выдохом, сильнее сжимая пальцы в его волосах, и подался вперёд.

— Ну что ты…

— Утренние процедуры, — лукаво отозвался Тики.

Уолкер что-то недовольно-поощрительно простонал, закатил глаза и, подтянувшись ближе к изголовью, в итоге, полуулёгся на кровати, прижавшись к Микку боком, чтобы не зажать живот между телами.

Хотелось бы тоже почувствовать, как малыш пинается. Тики иногда прижимался к Аллену ухом, пытаясь хоть что-нибудь расслышать, но ребёнок (который и правда будет, видимо, очень шустрым и бойким) сидел тихо, и парень даже несколько раз за последние две недели умудрился обидеться на сына (или дочку), но Уолкер лишь посмеивался и успокаивал, говоря, что нужно ещё немного подождать. Тики обычно фыркал в ответ на это — и снова прижимался ухом к его животу. И было в этом что-то настолько восхитительно-домашнее, что больше Микк уже не вспоминал ни о Семье, ни о лабораториях… Ни о чем. Существовал только Аллен, их комната — и ребенок.

Юноша шикнул, слегка вздрагивая, и тут же успокаивающе улыбнулся, когда Тики отвлекся на этот его жест.

— Все в порядке?..