Annularis (СИ)

— Мой папаша сдох уже как шесть лет, а твоя дорогая сестрёнка не сдохла только потому, что я спас её, но! — он сладко хохотнул, вежливо наклонив голову набок. — Кто я такой, чтобы напоминать тебе об этом, верно?

Уолкер ненавидел, когда указывали на его возраст, когда вспоминали его родителей и когда относились к женщинам как к бездушным инкубаторам. Комуи умудрился в одном предложении задеть аж две запрещённые темы.

И Аллен уже просто по привычке, выработанной годами жизни в одиночестве и

постоянном страхе, отвечал на это грубостью.

Нельзя казаться слабым.

Нельзя дать окружающим подумать о том, что он на самом деле слаб.

Комуи отвел глаза.

— Извини.

— Извиняю, — великодушно отозвался юноша. — И ты меня. Привычка, — он пожал плечами и снова помассировал виски пальцами. — Тогда я иду к Мариану, да?

— Конечно, только, — старший Ли немного помялся, вновь становясь желеобразной размазнёй, и Аллен закатил глаза, уже зная, о чём пойдёт будущий разговор, — как там моя…

— Канда, Тики, расскажите ему, — нетерпеливо бросил он и пулей выскочил из кабинета, по пути попросив сонного Джонни по передатчику отправить Линали в Орден.

Так уж вышло, что Комуи обожал свою сестру до потери пульса и демонстрировал это всем, кому не лень было его слушать. Аллен, с одной стороны, понимал, что это так проявляли себя его страх и любовь к Линали, которая с двенадцати лет жила в лаборатории, но, с другой, ему было глубоко плевать.

Потому что утирать чужие сопли и внимать бессмысленным россказням он тоже ненавидел.

Так что пусть старшего Ли слушают Канда и Тики.

Уолкер даже позволил себе усмехнуться, представив их сердитые лица.

Впрочем, это было уже не так важно. Юноша хмыкнул и направился к апартаментам Мариана — все-таки помянуть родителей с ним было тоже нужно. Кто, в конце концов нянчился с самими Алленом и был с ним после их смерти? Ибо доля правды в словах мужчины была — родители часто отлучались (и в этом он, дурак и гулена, похож был на них даже, пожалуй, больше, чем хотел бы), а Мариан оставался за старшего.

Собственно, он и был старше. Вдвое старше самого Аллена и на пару лет старше его родителей. Правда, на их отношения это никак не повлияло — Кросс вечно издевался, величая Аллена своим учеником, а Уолкер не оставался в долгу и звал его горячительных дел мастером.

Иногда юноше казалось, что Мариан — часть его семьи.

Но сам он в этом ему ни за что не признается.

В спальне Кросса было темно и пахло спиртом, лунный свет приглушённо бился сквозь плотные шторы, освещая неясными дрожащими белёсыми полосами кровать и заваленный склянками, книгами и бумагами стол, а сам хозяин этой свалки развалился на полу, спиной упираясь в ножки постели, и распивал вино, которое в своё время обожал отец.

— Ну, за этих идиотов, — приподнял он бокал и отпил несколько больших глотков.

Аллен усмехнулся, свалившись рядом с ним, и достал из бумажного пакета несколько бутылей с коньяком, водкой и вином.

— Я тебе с подарочком, — ухмыльнулся он.

— Тогда я тебе рад, — отозвался Кросс и сделал еще глоток. — Ну что, рассказывай, что такого могло произойти, что ты дергаешься — и улыбаешься, — он скривил губы в усмешке и вперил в Аллена слишком проницательный для пьяного человека взгляд.

— Ничего не случилось, — закатил глаза Уолкер. Иногда Мариан мог быть дико раздражающим существом, лезущим не в свое дело, но это было даже приятно. Когда за тебя беспокоятся — это всегда приятно. — Просто… эта девочка, Клара… И Адам, — он вздохнул. — Знаешь, у меня совершенно нет желания говорить об этом.

Он кривил душой, и они оба знали это, но говорить о том факторе, который, вне сомнения, сильнее всего повлиял на его душевное равновесие, Аллен не хотел. Это было только его дело, и он должен был во всем разобраться сам.

Мариан понятливо кивнул, предпочитая не лезть дальше положенного, потому что знал, что Уолкер сам расскажет ему всё, когда будет готов.

Тяжело было не рассказать тому, кто заменил тебе обоих родителей после их смерти.

— Тогда просто давай выпьем, — предложил Кросс, доставая из тумбочки второй бокал, и налил в него вина. Аллен, обычно предпочитавший пить прямо из горла, благодарно принял поклажу из его рук и задумчиво принялся рассматривать Мариана.

Тот, казалось, совсем не старел: алые длинные волосы, сейчас собранные в неряшливый низкий хвост, эластичная кожа без каких-либо морщин, наглая ухмылка на губах, вездесущая маска, скрывающая правую половину лица, и тот самый аристократичный взгляд, который всегда Уолкера бесил.

Интересно, как бы сейчас выглядели родители?

Наверное, отец был бы еще более острым на язык, чем Аллен его помнил. Впрочем… замена в лице Тима растет достойная, тут ничего не скажешь. Да и что говорить — гены.

Юноша сделал глоток горячительного и прикрыл глаза.

— Как Тим здесь без меня? — поинтересовался он в пространство. Аллен спрашивал о мальчике у Кросса при встрече всякий раз, прежде чем самому с ним увидеться. А так как появлялся он в Ордене чаще всего ночью, у него всегда было оправдание — не будить же ребенка, скажем, в четвертом часу утра.