Annularis (СИ)

— Тебе нужно уничтожить Семью, и тогда все кончится, — Кросс салютнул ему бутылкой. — Ты сильнее своих родителей, Малыш. И ты не связан с Семьей ничем, кроме их воспоминаний. И если так — их сентиментальность тебе не свойственна. Тебе нужно просто набраться мужества взорвать их гребанный бункер — и не говори мне, что не знаешь, где он — твои родители знали. Взорви бункер, не думая ни о раненых, ни о невинных. Это одна необходимая жертва, понимаешь? Так ты одним махом уберешь эту мерзкую пиявку, этого серого кардинала, который стоит за управлением культурного центра нынешнего общества.

Иногда Аллен ненавидел Кросса.

Особенно — вот в такие моменты, когда он высказывал всё то, о чём думал сам Уолкер, но что претворять в жизнь боялся.

Вот в такие моменты, когда он смотрел так серьёзно, что юноша снова ощущал себя разбитым и желающим сдохнуть ребёнком.

Вот прямо сейчас, когда Кросс говорил именно то, что было необходимо услышать, чтобы наконец решиться действовать более сурово.

Чтобы наконец сделать свой ход в этих идиотских салочках.

Аллен и правда знал о местоположении бункера Семьи. Отец часто повторял, что «нужно остерегаться Японии», из-за чего Ковчег вообще не пролетал над всем Восточноазиатским сектором, потому что в то время система невидимости и скрытности ограничивалась лишь волноотталкивающим щитом да светоотражающими панелями. Это сейчас Хев обеспечивала звездолёт первоклассной защитой от обнаружения, а раньше приходилось не только передвигаться намного медленнее, но и стороной облетать Японию, где и находился главный бункер Семьи.

— Семья — это ещё не всё, — угрюмо пробурчал Аллен, поджимая губы.

Он хотел поменять сами устои современного общества — больного, паразитического, неправильного. Заставляющего Землю избавляться от людей.

Уолкер всегда считал, что планета — это живой организм. Эту мысль ещё в детстве ему высказал папа, а потом она укоренилась в сознании, стала чуть ли не идеологией или даже религией. Аллен не мог назвать себя верующим, но в том, что Земля — организм мыслящий, живой, высокоорганизованный, он был уверен. У него вообще была странная позиция во всём этом: Мари часто отзывался о ней как о пропаганде какой-то секты, Джонни лишь пожимал плечами, не желая в это углубляться, Лоу Фа вообще поражённо взмахивала руками и восклицала, что это «антинаучно». Лишь Крори был с ним согласен, потому что после экспериментов, проводимых над ним, стал разговаривать с растениями словно живыми людьми.

Аллен назвать себя учёным не мог. Он разбирался во всём понемногу, при этом не разбираясь ни в чём. Ему была интересна музыка, от которой проку сейчас было с гулькин нос, а потому особо своим увлечением он не светил. Лишь Канда, Хев и Мари знали о музыкальной комнате. И лишь Хев с Кроссом было известно, что Ковчег, на самом деле, управлялся не сколько при помощи крови, как все думали, а при помощи музыки.

— Конечно, — согласился Мариан спустя несколько минут молчания и распития вина. — Но Семья — это основа. Уничтожишь их — всё остальное развалится как карточный домик.

— Неужели ты думаешь, что это так просто, Мариан? — Аллен устало помассировал переносицу.

У них у всех была одна цель — обезопасить как можно больше людей от перспективы становления жертвами Семьи, но каждый имел свои мотивы. И зачастую эти мотивы были настолько потаенными и глубоко личными, что о них не говорили вслух.

— Ведь идеология Семьи уже распространена в массах, — заметил юноша, — ее буквально втравливают в умы людей.

— И ты будешь просто смотреть на это? — ядовито усмехнулся Кросс, делая еще глоток из бутылки. — А кто ее втравливает? Те пристукнутые ученые, которые с самого начала работали на Семью. Да, идеологию несут в массы — но многих ли она привлекает? — мужчина покачал головой. — Ты просто не присматриваешься, Уолкер. У меня иногда такое ощущение, что ты и правда в облаках витаешь, а не просто живешь в Ковчеге, — заметил он. — Ты говоришь о симбиозе между человеком и природой — но что ты делаешь ради воплощения своих идей?

— А я должен быть как Адам? — сердито выплюнул Аллен, делая глоток прямо из горлышка бутылки. — Агитировать народ и нести добро в массы? Да меня тут же запишут в армию идиотов, работающих на благо правительства!

— А ты не работай на его благо, — Кросс поджал губы. — Ты стань им, — жестко припечатал он. — Чтобы что-то произошло, нужно сделать что-то, а не сокрушаться по поводу того, как все ужасно.

Аллен замер, в который раз поражаясь этому смелому заявлению. Мариан несколько раз предлагал ему просто сместить современное правительство и встать во главе нового мира, но сам Уолкер не разделял его взглядов: то ли боялся, то ли не был уверен, что потянет. Он не хотел думать об этом. И именно из-за этого напоминал себе никудышного мальчишку только больше.