Annularis (СИ)

— По-японски «юки» — это снег! — важно воскликнул мальчик, и Тики помрачнел ещё сильнее, буквально прирастая к стулу. — Я сейчас как раз японский учу, — улыбнулся он, довольно зажмурившись. И поднял глаза, подозрительно всматриваясь в напряжённое лицо Микка. — Ой, замерзает! Он опять замерзает! Аллен, погоди! — в панике крикнул мальчик Уолкеру, уже вставшему и направляющемуся к выходу. — Помоги мне!

Юноша резко обернулся и в первый раз за все это время столкнулся с Тики откровенно обеспокоенным взглядом — как будто Микк и правда стал покрываться у него на глазах ледяной коркой.

Хотя ощущения были до боли схожие.

Тики заставил себя улыбнуться и потрепал Тимоти по макушке.

— Все хорошо, Малыш, — заверил его он, потому что… не хотел, чтобы Аллен к нему подходил. — Просто это очень… неожиданное имя.

Нет, действительно не хотел. Потому что тот остановился в замешательстве и не знал, что сделать, а Тики хотелось, чтобы действия капитана были продиктованы его собственной волей, а не детскими капризами или еще чем-то.

— Правда? — смешно нахмурившись, спросил Тимоти и бросил хитрый взгляд в сторону неуверенно сглотнувшего Аллена. — Тогда иди, братик, а я пока с Юки-Тики посижу. Ты ведь ненадолго? — весело прищурился мальчик, и Уолкер закатил глаза, бросив напоследок:

— Егоза и подлиза.

Тимоти рассмеялся, показав ему язык, чего юноша уже не увидел, так как скрылся в коридоре, и посмотрел на Тики очень серьёзными и понимающими глазами, склонив голову набок.

— Ты из Японии, да? Многие здесь плохо реагируют на японские слова, потому что из тамошних лабораторий.

— Все верно, — Тики кивнул и чисто машинально потер пальцем висок. — Но все в порядке, правда, — уже менее принужденно улыбнулся мальчику он, и тот как-то смущенно потупился.

— Значит, ты согласен быть моим Юки? — глядя на парня исподлобья, поинтересовался он.

Микк прыснул, щёлкая Тима по носу.

— Твоим — нет, но Юки можно, — покладисто согласился он, и мальчик прямо расцвёл на глазах и бросился ему на шею, смеясь.

— Оттаял! Оттаял!

Благодаря Тиму день в итоге прошел прекрасно, и Тики даже не так много думал об Аллене, как все последнее время до этого — мальчик очень умело и эффективно его отвлекал, словно знал, от чего именно отвлекать и как именно это нужно делать.

Впрочем, будь так, Тики бы совершенно не удивился.

Удивило его другое.

После того, как Ковчег во второй половине дня вновь поднялся в воздух и взял нужный Уолкеру курс, Аллен попытался забрать Тимоти, но тот ни в какую не хотел оставлять Тики наедине с собой.

Данный факт озадачил и рассмешил.

Правда, Тики он как раз больше развеселил. А вот Аллен, кажется, даже обиделся. И право слово — нетипичное поведение для ребенка: Тим столько времени не виделся с братом, а тут вдруг прилип к какому-то чужому парню.

А когда Тим сказал про енотов и своё желание увидеть их (Микк как раз рассказывал ему перед этим про зоопарк), то Уолкер вообще недовольно всплеснул руками и ревниво бросил:

— Ну и идите к своим енотам! Они уж всяко лучше меня, да? — и, сердито топая по полу, скрылся в лифте.

Тики озадаченно приподнял бровь, не понимая причины такого негодования, а Тимоти весело расхохотался, утягивая Микка за штанину.

Вечером, часов в одиннадцать, когда Мари уже ушёл к Миранде (иногда они проводили совместные ужины наедине), а большинство животных уснули, в зоопарк прибежал запыхавшийся Аллен и обеспокоенно заозирался в поисках чего-то.

Тики заинтересованно наблюдал за его действиями, краем глаза посматривая на сонно клюющего носом мальчика, который пытался не выпускать норовящего сбежать енота, и решил ничего не говорить.

Волнующийся Аллен Уолкер был замечателен.

— Чёрт, так и знал, что он здесь, — наконец произнёс юноша, заметив Тимоти рядом с Тики, и неловко сглотнул, присев рядом. — Извини, что он тебя весь день доставал. Я… даже не ожидал.

— Мне не в тягость, — пожал плечами Тики, чувствуя, как в груди теплеет. Словно Тимоти был прав, и он действительно таял. — Я ведь и правда никогда не имел прежде дела с детьми, хотя это, как оказалось, очень интересно.

Аллен улыбнулся и, потянувшись, ласково погладил по голове все-таки задремавшего мальчика, привалившегося к боку Микка и забавно посапывающего.

— Он извинился? — чуть помолчав, осведомился юноша, поднимая на Тики усталые глаза. После запуска Ковчега он был бледен, и парню захотелось тут же опрокинуть его к себе на грудь и погладить, призывая хоть немного поспать.

— Да, — Тики кивнул, — не бери в голову, — махнул рукой он (и тут же заметил, как Аллен вздрогнул от этого «ты»). — Называть меня Снежком он все равно не перестанет, а то, на каком языке он это делает — не самое страшное.

Юноша виновато пожевал губы, отведя взгляд, и глубоко вздохнул, осторожно перекладывая мальчика себе на руки каким-то доселе незнакомым Тики жестом.

Нежным и ласковым. Привычным и естественным.

Словно делал это постоянно — бережно обнимал мальчика, прижимал его к груди, мягко мерцающими глазами смотрел на него и легко целовал в макушку.

Микк честно засмотрелся.