Аноним

— Как же я благодарен тебе за все эти дни, что ты рядом со мной… — прошептал Джерард, ласково, но от этого не менее жадно покрывая скулу и ухо Фрэнка лёгкими поцелуями-укусами, заставляя того вздрагивать каждый раз от накатывающих всё сильнее приятных ощущений. Они словно простреливали его тело от самых кончиков пальцев ног, молниеносно поднимаясь по позвоночнику, разнося сладкую истому к животу, груди и бьющемуся всё ритмичнее в её глубине сердцу.

Руки и тело Джерарда плавили его, словно огонь свечи — податливый воск. Даже через столько лет он не уставал поражаться тому, насколько его любовник был опытен и изобретателен. Хотя, даже если бы Джерард занимался с ним любовью без какой-либо фантазии, это вряд ли огорчило бы Фрэнка. Он обожал его всей душой, и чувство это было столь глубоко, насколько вообще может быть глубоким и крепким чувство привязанности, потребности и вожделения к другому человеку. Возможно, такая степень преданности могла показаться нездоровой или же болезненной, но только не для них с Джерардом. Пройдя вместе огромный и непростой путь, они продолжали идти по одной дороге плечом к плечу, и не было между ними самого опасного яда, что разъедает со временем даже очень крепкие узы — яда сожалений.

Чувствуя, как Джерард подбирается ласковыми губами к его пупку, он сладко зарывался в волосы на его макушке, пропуская пряди между пальцев, и не переставал улыбаться. Он вспоминал их горячие ссоры, когда они, прожив в Испании несколько лет и порой переходя на красочный испанский, импульсивно били посуду и хлопали дверями, после чего или Джерард, или Фрэнк проводили долгое время в одиноких прогулках по побережью и размышлениях. И как второй всегда приезжал верхом, чтобы найти по следам и уговорить или же силой заставить вернуться — впрочем, не всегда при этом оперируя извинениями. Вспоминал их жаркие споры насчёт урожая или работ, насчёт поставок и новых закупщиков, когда Джерард горел идеей бесконечно расширять их владения и хозяйство, повышая и прибыль, и хлопоты, в которых ему лично предстояло принимать участие. Фрэнк же, всегда думавший в первую очередь о Джерарде и том, что с каждой новой плантацией забот у того всё больше, а сил — меньше, выполнял роль узды, удерживая любимого на крутых поворотах и заставляя мыслить здраво. Окунувшись в торгово-рыночные отношения, Джерард словно возродился из пепла, отыскав для себя новую великую цель. Их мандарины были лучшими и сладчайшими на всём побережье, и поставляли они их по всей Северной Европе, в Англию и даже к знатным и королевским дворам. Вспоминал страстные, громкие их примирения, после которых немногочисленная прислуга дома с утра не рисковала поднимать глаза и полдня ходила тише воды, ниже травы. Ведь в самом начале, в первые дни, как появились в поместье, они представились как сводные братья.

Джерард был столь же щедрым и удачливым плантатором, сколь и ярым любовником. Никто из его слуг не был обижен, и именно на справедливости и хорошей оплате держались их отношения. Больше никогда и никого они с Фрэнком не подпускали так близко к своему сердцу, как это было с Маргарет и Полем.

Оставив влажную дорожку на эрекции Фрэнка, Джерард впустил её в рот полностью, утыкаясь носом в колечки тёмных волос, с наслаждением впитывая глухой стон любимого, скользя затуманенным взглядом по натянувшим кожу рёбрам. С утра, сонный и тёплый, Фрэнк был желанен и горяч, как никогда. Ему даже не нужно было ничего делать — просто быть рядом, чтобы этим самым воспламенять голодную суть Джерарда. Словно две половины свежеиспечённого разломанного хлеба, они идеально подходили друг к другу. А то, что меж ними порой не доставало нескольких крошек, не мешало им совершенно. Сожми тёплые ароматные бока посильнее — и не увидишь разлома. Словно целый, каравай будет перед тобой, не утративший своей аппетитности и притягательности.

Лаская языком горячий, совсем твёрдый член Фрэнка, он с наслаждением думал о том, насколько же они хороши друг для друга. И который раз благодарил всех богов, что этот мальчик выбрал его когда-то. Выбрал и покорил, несмотря на всю его слепоту и высокомерие.