Античная лирика

Душу, цикаду певучую муз, привязавши к аканфу[328]

,Думала Страсть усыпить, пламя кидая в нее.
Но, умудренная знаньем, Душа презирает другое,
Только упрек божеству немилосердному шлет.

Эпитафии утонувшим

1

Перевод Л. Блуменау

Архианакт, ребенок трех лет, у колодца играя,
В воду упал, привлечен к ней отраженьем своим.
Мать извлекла из воды его мокрое тельце и долго
Глаз не сводила с него, признаков жизни ища.
Неоскверненными нимфы остались воды; на коленях
Лежа у матери, спит сном непробудным дитя.

2

Перевод Л. Блуменау

Что, моряки, меня близко к воде вы хороните? Дальше
Надо землей засыпа́ть тех, кто на море погиб.
Жутко мне шуму внимать роковой мне волны. Но спасибо
Вам, пожалевшим меня, шлю я, Никет, и за то.

На бюст Александра Македонского[329]

Перевод Л. Блуменау

Мастер со смелой рукою, Лисипп, сикионский ваятель,
Дивно искусство твое! Подлинно мечет огнем
Медь, из которой ты образ отлил Александра. Не вправе
Персов хулить мы: быкам грех ли бежать перед львом?

На храм Арсинои-Киприды

Перевод Л. Блуменау

В храм Филадельфовой славной жены, Арсинои[330]

-Киприды,Морем и сушей нести жертвы спешите свои.
Эту святыню, царящую здесь, на высоком прибрежье
Зефиреиды, воздвиг первый наварх Калликрат[331].
Добрый молящимся путь посылает богиня и море
Делает тихим для них даже в средине зимы.

На Фаросский маяк

Перевод Л. Блуменау

Башню на Фаросе[332]

, грекам спасенье, Сострат Дексифанов,Зодчий из Книда, воздвиг, о повелитель Протей[333]!
Нет сторожей, как на острове, нет и утесов в Египте,
Но от земли проведен мол для стоянки судов,
И высоко, рассекая эфир, поднимается башня,
Всюду за множество верст видная путнику днем;
Ночью же издали видят плывущие морем все время
Свет от большого огня в самом верху маяка,
И хоть до Таврова Рога[334] готовы идти они, зная,
Что покровитель им есть, гостеприимный Протей.

О жизни[335]

Перевод Л. Блуменау

В жизни какую избрать нам дорогу? В общественном месте —
Тяжбы да спор о делах, дома — своя суета;
Сельская жизнь многотрудна; тревоги полно мореходство;
Страшно в чужих нам краях, если имеем мы что,
Если же нет ничего — много горя; женатым заботы
Не миновать, холостым — дни одиноко влачить;
Дети — обуза, бездетная жизнь неполна; в молодежи
Благоразумия нет, старость седая слаба.
Право, одно лишь из двух остается нам, смертным, на выбор:
Иль не родиться совсем, или скорей умереть.

ФЕОКРИТ [336]

«С белою кожей Дафнис…»

Перевод М. Грабарь-Пассек

С белою кожей Дафнис[337]

, который на славной свирелиПесни пастушьи играл, Пану приносит дары:
Ствол тростника просверленный, копье заостренное, посох,
Шкуру оленью, суму — яблоки в ней он носил.