Античная метафизика: Страсти по бесплотному

Разрывы и трещины получают свое законное существование в качестве нонсенса смысловой поверхности. Нонсенс – некоторый сдвиг смысла в бессмысленное ("нонсенс противоположен не смыслу, а отсутствию смысла"), отчего смысл смещается, во-первых, относительно телесной причины и отчасти повисает над пустотой, то есть оказывается не вполне порожденным телесной причиной, и, во-вторых, само тело уже не вписывается в структуру-фантазм, предстает как недоосмысленное. Нонсенс – искривление поля смысла. Между телом и структурой-фантазмом образуется зазор, выходящий на поверхность смысла пустотой, что в первую очередь и означает, что нечто не выходит на поверхность как смысл вещи, не достигает поверхности, уровня претворения вещи в ее выражение. Платон предупреждал в "Софисте" (244 D), что если имя вещи есть сама вещь, то, произнося имя, мы произносим саму вещь, если все-таки имя есть имя вещи, вещь остается за границей имени, имя не дотягивает до бытия, а бытие остается безымянным. Пустота принимает участие в отношениях между вещью и ее смыслом; структура-фантазм, ячейка смысла, предзаданная зафиксировать и оформить вещь, зафиксировать и оформить уже не может; вещь как носительница существенно-внутреннего бытия начинает сама утверждать себя на плоскости смысла, прорывая и расщепляя ее. Вещь, представляющая свое сокровенное бытие, утверждает себя как осмысленно-бессмысленную, как не исчерпываемую смыслом. Поверхность смысла разрывается выходом невыходимого. Если транслирование бытия на поверхность смысла есть трансформация внутреннего во внешнее, означаемого в означающее, то выход на эту поверхность бытия как нонсенса оказывается тождеством внешнего и внутреннего, означаемого и означающего, то есть явлением бытия как соотносящегося исключительно с самим собой, как осуществляющегося посредством себя ("истина чрез себя есть и чрез себя познается"), явлением бытия как Упрямства Тайны.

Известно изначально и предельно самоотнесенное выражение "я". В нем говорящий обладает привилегией непосредственного обращения к своему собственному бытию. "Я" существует и не существует. Существует абстрактно – не реально, будучи пустой формой, блуждающим термином, до тех пор, пока к нему не прибегнут для самообозначения. Как блуждающий, он вечно движется и пропускает через себя всех представителей человеческого рода. С другой стороны, его употребление претендует на наличную и абсолютную, вопиющую уникальность. При помощи столь общей формы индивид не может себя интерпретировать, то есть выражать конкретно-осмысленно, а может лишь – репрезентировать себя, утвердить себя как наличного. "Я" представляет бытие как наличное, самотождественное и невысказанное, стало быть, "я" представляет бытие как чистую интенсивность. Пробегая по всем представителям человеческого рода и выражая их как чистые интенсивности, "я" обнаруживает процесс мутирования бытия.