Антигония. Роман

Мы миновали отель Руаяль, на вид безжизненный, здания казино, и я припарковал машину слева от ворот Нормандии, тут же на тротуаре. Анна извлекла из сумочки кожаный несессер, выбралась на тротуар и засеменила ко входу.

Я дожидался ее уже минут десять, как вдруг увидел перед собой муниципальных полицейских, мужчину и женщину. Меня просили отъехать. Я мешал проезду и проходу пешеходов, хотя преспокойно мог припарковаться с другой стороны гостиницы, сделав небольшой кружок, — со стороны парадного входа в отель имелась стоянка.

С пеной у рта я стал доказывать, что если я выполню это требование, то разминусь со своей спутницей, которая зашла в отель всего на минуту, чтобы что-то спросить.

Препирательство обернулось бы наверное штрафом, Но Анна вовремя появилась. Сетуя на недисциплинированность водителей, полицейские перегородили движение, чтобы помочь нам вырулить на проезжую часть. Анна продолжала копошиться у распахнутой дверцы. Добросовестный полицейский укоризненно качал нам головой. Наконец, Анна заняла свое место справа от меня и, переведя дух, как только мы отъехали, рассказала, как всё произошло. В просторном холле оказалось людно, это упростило процедуру. Хотя к ней и прилип с любезностями один из служащих в тот самый момент, когда она раскупорила флакон…

От Нормандии мы свернули за угол, на рю Ош, выехали на центральную улицу Довиля, запруженную машинами, но вскоре попали к городскому мосту, за которым начинался Трувиль ― вплотную примыкавший к Довилю заштатный рыбацкий городок и заодно пестренький курорт средней руки. В конце главного бульвара, который упирался в очередное казино, я вновь припарковал машину, но на этот раз, чтобы не нарваться на нарекания, потрудился уткнуть машину капотом в тротуар на пешеходной «зебре».

Был обеденный час. На террасе ресторана, с солнечной стороны бульвара, каждый уголок был залит чем-то топленым. Попахивало почему-то медом. И за столами, выставленными вдоль тротуара, не было ни одного свободного места. Ресторанная публика буквально теснила друг друга локтями.

Мы вошли во внутренний зал, где было свободнее, и прошли к стойке бара. Анна заказала menthe-à-l’eau. Взяв с меня пример, она не первый раз заказывала в кафе эту детскую микстуру, смесь воды с зеленоватым сиропом из мяты. Не дожидаясь, она отправилась заниматься своим делом, куда-то вглубь заведения и чуть ли не в уборные. Воспользовавшись ее отсутствием, я отважился на двойной эспрессо и на всякий случай заговаривал зубы гарсону.

Когда процедура и здесь была завершена, мы вернулись к машине и уже через несколько минут выехали за черту города и по прибрежному шоссе направились в сторону Онфлёра, а точнее в приморский городок Виллервиль, в котором находилась гостиница Бельвю. Виллервиль был последним этапом нашей поездки.

Некогда рыбацкое селение, вдоль и поперек изрезанное узкими улочками, в недавнем курорт, но уже успевший прийти в упадок, Виллервиль производил унылое впечатление. Отель Бельвю, лицевым фасадом обращенный к морю, подпирал крышей небо на всхолмье. Судя по всему, отель представлял собой наиболее респектабельное заведение околотка.

Въехав в арку гостиничного двора, мы оказались на просторной автостоянке. Анна выбралась из машины, огляделась по сторонам и направилась к каменной лестнице, уводившей в густо разросшиеся садовые заросли. Внизу, с обратной стороны, видимо, и был главный вход в гостиницу.

На этот раз ждать ее пришлось дольше обычного. Теряя терпение, я вышел из машины и расхаживал по гравию, вслушиваясь в его хруст у себя под ногами. У меня было такое чувство, что я принимаю участие в ограблении. Чтобы не привлекать внимания, я решил посидеть на скамейке. И наконец Анна показалась на лестнице.

Поспешно приблизившись, она села рядом на скамью и воровским жестом отряхнула ладони.

— Всё.

— Удалось?

— Нет… Удалось, но не туда. Он просил в вазон с розами, на комоде в вестибюле. А там нет никакого вазона… Высыпала в кадку перед входом. С гортензиями.

— Ничего. Так даже лучше, ― заверил я. ― Получается, на виду. Все мимо ходят.

Анна скользнула по мне удивленным взглядом. Комментарии были, конечно, лишними. Последнее, что нам оставалось, это попасть на виллервильский пляж. Мы молча отправились к машине.

Выехав на улицу, выводившую к морю, метров через сто мы вырулили на крутой спуск к каменной набережной и попали на променад.

На торчащих шестах трепыхались от ветра пестрые флажочки. Они придавали набережной праздничный курортный вид. По темно-синему небу быстро плыли размытые облака. Небосвод казался здесь неожиданно низким. Облака едва не задевали береговые холмы. Вдали же, над самой линией горизонта, в размывах между облаками, глаз нежили бирюзовые просветы, впечатление от которых было вдвойне манящим над изрытыми серостью водами Ла-Манша.