Антиклассика. Легкий путеводитель по напряженному миру классической музыки

А еще я могу рассказать, что однажды мне пришлось съесть сырую необработанную гигантскую серую креветку – несмотря на то, что она была очень, очень резиновой и я панически боюсь микробов и бактерий. Пришлось просто потому, что ее мне подали после концерта в доме двух очень влиятельных музыкальных благотворителей, похожем на дворец, и я очень боялась того, что могло произойти, если бы я оскорбила их (или их личного повара). Это, конечно, не то же самое, что заключение в тюрьме за попытку уйти с работы, но психологическая травма осталась.

Хорошая новость в том, что некоторые снобы начали вымирать, так что теперь их меньше. С финансовой точки зрения это не так здорово, но это заставило индустрию адаптироваться, чтобы привлечь новую аудиторию. (Я чрезмерно упрощаю. Выживание – только часть того импульса, что меняет индустрию. Многим музыкантам надоел застоявшийся воздух, окружающий эту музыку, и они потянулись в свои запасы креативности во имя творческого роста и сохранения рассудка.) Как результат, классика перешла в мир новаторства, экспериментов и очень тонких талий. У нас есть такие юные яркие прекрасные исполнители, как Шеку Канне-Мэйсон, Елена Уриосте, Карим Сулейман, Дж’Ней Бриджес и Ван Юйцзя, а также ансамбли Quatuor Ébène и уморительные Igudesman & Joo, которые пронеслись по индустрии, как Мари Кондо по гардеробным, сворачивая носки и радуя окружающих с такой самоотверженностью, что многих из выживших снобов удалось обратить в эту новую веру[61].

(Кстати, если вы сами – тот сноб, который хочет расколдоваться, просто погуглите J’Nai Bridges, basketball, взгляните на I Trust You Карима Сулеймана или послушайте Someday My Prince Will Come группы Quatuor Ébène. Если это не сработает, то непримиримое ребячество в A Little Nightmare Music от Igudesman & Joo или обезоруживающее простодушие и необычайное музыкальное мастерство Елены Уриосте и видео #UrePosteJukebox Тома Постера точно сделают свое дело. Я тоже была снобом, но, думаю, это было больше связано с моим подавленным духом и общей неудовлетворенностью, чем с врожденной заносчивостью[62].)

Еще история. Когда я училась в Джульярдской школе, я принимала участие в Стипендиальной программе Глюка в области общественных работ, в рамках которой учеников отправляли выступать в разные учреждения Нью-Йорка – тюрьмы, школы и дома престарелых[63]. Однажды нас с моим партнером по дуэту Изиа отправили выступать в психиатрическое отделение больницы.

Готовясь к этому выступлению, я изо всех сил старалась придерживаться того спокойного, просветленного, политически корректного поведения, которого от меня ожидала бы мама. Но втайне мне было страшно. Моей единственной ассоциацией с психиатрическими учреждениями были фильмы ужасов. Поэтому в момент, когда я обернулась и увидела лицо с широко открытыми глазами, уставившееся на меня через круглое окно нашей гримерки, я чуть не закричала.

Через несколько минут меня встретила одна из самых отзывчивых аудиторий, с которыми я сталкивалась, – внимательная и лишенная притворства и официоза. Один мужчина попросил сыграть «саундтрек из фильма “Взвод”», который Изиа знала как Адажио для струнных Барбера, и пока мы изо всех сил старались сыграть это произведение по памяти, тот мужчина рыдал от переполняющих его благодарности и счастья. Одна женщина, очарованная нашей синхронностью, бросила нам вызов сыграть начало нашего дуэта Моцарта с закрытыми глазами и поддерживала нас на протяжении этого эксперимента. А другая, с короткой стрижкой пикси, вальсировала каждый раз, когда мы играли произведение с размером 3/4.

Эти люди не были снобами. На некоторых из них даже не было штанов. Однако они почувствовали такую связь с музыкой, которую чувствуют лишь немногие снобы – и то, только будучи пьяными.

Суть в чем: не позволяйте снобам вытеснить вас. И хотя индустрия классики была создана с расчетом на снобов, классическая музыка не была. Многие бывшие снобы, как и я, расколдованы и готовы принять вас с распростертыми объятиями. А те, кто не готов и хочет, чтобы все вернулось на свои места, во времена, когда людям нравилось быть опозоренными перед тысячной аудиторией из-за звонка телефона, – не заслуживают той красоты, которую подарили нам композиторы, или захватывающей креативности и новаторства, которые дарят мои любимые музыканты сегодня. Эта музыка предназначена для вас.

Да, для ВАС.

Я оставлю вас с заключительной мыслью:

Моцарт однажды написал произведение под названием Leck mich im Arsch. Переводится это примерно как «Лизни мою жопу». Не очень подходит для музыки в загородном клубе.

Глава 4 Дирижеры – засранцы И другие распространенные архетипы в индустрии классической музыки