АнтиNаполеон

В 19 часов Груши получил новые инструкции из Генерального штаба, отменявшие все то, что было получено накануне и утром, и предписывавшие срочно двигаться на соединение с армией императора. Груши отправил приказ 4-му корпусу повернуть на запад. Он помчался навстречу войскам генерала Жерара, но, не найдя их, вернулся к Вандамму. Дивизии Жерара не выполнили приказа и продолжили марш к Вавру, Вандамм же застрял в Вавре, где его корпус попал в очень опасное положение.

Груши, видя, что не может перейти Диль в Вавре, что генерал Жерар ранен, направил дивизии 4-го корпуса на Лималь и попытался там, с восьми тридцати до одиннадцати вечера, также безуспешно, как и в Вавре, атаковать противника.

Противник имел время занять прекрасные позиции, и пока три корпуса, численностью в 60 тысяч человек, вступили в бой у Ватерлоо, 28 тысяч человек принялись оборонять переправы через Диль в Вавре и Лимале.

Анализируя все это, Жорж де Груши задается вопросами:

«Так в чем же заключаются ошибки командующего правым крылом французской армии?

Не являются ли они все ошибками императора, Генерального штаба и генералов, находившихся под началом Груши?

1. Императора, который предоставил шестнадцатичасовую передышку пруссакам после Линьи и хотел после этого, чтобы их не выпускали из виду.

Императора, который дал ложное направление движения на Намюр.

2. Генерального штаба, который вместо того, чтобы 17-го оповестить командующего правым крылом об отступлении двух прусских корпусов к Вавру, сообщил об этом лишь 18-го во время сражения при Ватерлоо.

Генерального штаба, который вместо того, чтобы 17-го вечером отправить инструкции Груши (десятью офицерами, если бы это потребовалось), оставил его в полном неведении относительно передвижений и намерений императора и прислал приказ о соединении только после того, как выполнение этого приказа стало невыполнимым.

3. Генерала Жерара, который потратил три часа 17-го на принятие боевого порядка, который вяло двигался 18-го, который, казалось, не признавал приказов своего главнокомандующего и который, вместо того чтобы идти на Лималь, дал своим войскам прийти в Вавр, несмотря на формальные инструкции переместиться влево.

4. Генерала Вандамма, который после пунктуального выполнения приказов, полученных 17-го и 18-го утром, спустился к Вавру 18-го к трем часам вместо того, чтобы занять высоты, и своим неподчинением парализовал 3-й корпус, лишив его возможности идти на Сан-Ламбер».

Адольф Тьер упрекает Груши в том, что тот не поспешил на помощь Наполеону. Он полагает, что Груши мог бы успеть и на осуществление марш-броска ему хватило бы пяти часов («Это было бы даже много для солдат, возбужденных звуками пушечных выстрелов»). «Даже если предположить семь часов, — утверждает Адольф Тьер, — момент был бы еще очень благоприятным, потому что в это время Старая гвардия как раз опрокидывала пруссаков у Планшенуа». В своих расчетах французский историк основывается на том, что 19 июня Груши якобы проделал более пяти лье от Вавра до Жемблу за три часа («Значит, можно было бы сделать пять лье за пять часов 18-го, если их сделали за три часа 19-го»).

Согласно данным Анри Лашука, расстояние между Сарт-а-Вален и Мон-Сен-Жаном составляет 7 лье, или 28 километров. «Следует отметить, — пишет Анри Лашук, — что корпус Бюлова покрыл расстояние в пятнадцать километров между Вавром и Сан-Ламбером за восемь часов, так плохи были дороги. Поэтому очень маловероятно, что приход Груши мог бы быть своевременным, чтобы ударить во фланг 4-му прусскому корпусу, ведь тот появился со стороны Сан-Ламбера в 15 часов».

* * *

Генерал Жан-Максимильен Ламарк в своих «Мемуарах» пишет:

«17-го мы должны были выдвигаться на рассвете, но было уже десять часов, когда император начал движение и, к большому удивлению офицеров, разделил армию на две части, одна из которых должна была преследовать пруссаков, а другая — атаковать англичан. Это было неудачное решение, которое стало причиной наших бедствий! Это была ошибка, необъяснимая для начальника, который так часто пользовался преимуществами концентрации своих сил! <…>

Эту ошибку он уже допустил при Маренго, и она стоила бы ему победы, если бы Дезэ, подоспевший со своими войсками, не вырвал бы ее у австрийцев. К несчастью, Дезэ уже не было в живых».

Аналогичную мысль высказывает и историк Алексис-Анри Бриальмон, который говорит о реабилитации Груши, «главная вина которого 17 и 18 июня состояла в том, что он не стал равным Дезэ».

При этом тот же генерал Ламарк, даже критикуя Груши за его «неуверенность в кризисных ситуациях», называет его не предателем, а «человеком чести, рыцарем чистым и безупречным».

* * *

Теперь, когда мы лучше понимаем то, что произошло на самом деле, вернемся к выводу, который делает Эдит Саундерс: