Антология альтернативной литературы 1. Альманах

Некоторое время в комнате ничего слышно не было, кроме причмокивания, чавканья и всасывания, да ещё Степан Алексеич ногтями в конвульсиях по полу скрёб. А в завершении кровавой трапезы вырвали Варька с ублюдком своим сердца у деда с бабкой и сожрали.

Наконец, поднялась Варька с колен, взяла отпрыска своего на руки, поклонилась с издёвкой последний раз отчему дому, недобро зыркнув на образа, и, баюкая сыто урчащего на мёртвой груди младенца, исчезла в морозной вьюжной тьме. Но она вернулась. Видать не все долги она раздала, расправившись с отцом.

А всё ведь дурость ваша человеческая. Нашли ведь Сапожниковых наутро, нашли. И уж чего яснее, что рядом упырь бродит, так нет, – решили и на этот раз на волков или татей заезжих вину свалить. Ведь понимали все, что никакие это не разбойники и не волки, а всё равно, как дети малые, даже себе боялись признаться в том, что страсть такая в округе завелась.

Ну, а пока мужики бороды чесали да кряхтели, пока бабы их выли, покойников оплакивая, пока парни землю заледеневшую на краю кладбища долбили, неподалёку от страшной могилки, чтобы похоронить скорее невинно убиенных, Варька времени не теряла. И уже на следующую ночь нанесла новый удар.

Барин старый, Фёдор Ильич, в ту зиму частенько в город ездил, вот и в тот раз в отлучке был. Должен был засветло вернуться, да возвращаясь, видать, припозднился. Что тому причиной – то ли лошадь расковалась, то ли у знакомых засиделся, но застала его темнота верстах в двух от усадьбы. Барыня и сын её знали уже, что с Сапожниковыми приключилось и места себе не находили. На Варьку они, понятно, не грешили, а думали на волков. Шибко образованные были, чтобы к сердцу своему прислушаться, но троих мужиков дворовых с ружьями послали старому барину навстречу. Когда те уже со двора выезжали, сквозь ворота усадьбы одна из пристяжных кобыл из упряжки Фёдора Ильича ворвалась. Глаза бешенные, морда в мыле, правый бок разорван аж до рёбер, и с него шкура лохмотьями свисает. Тут уж не только те трое, но ещё четверо мужиков во главе с Петром Фёдоровичем на коней вскочили и рванулись галопом барина спасать. Далеко, правда, скакать было не нужно. Всего в полуверсте от усадьбы нашли они и сани барские, и коней. Коренному и второму пристяжному Варька так лихо брюхи вскрыла, что все кишки на снег вывалились. Кровищи вокруг было, как на бойне. Да что я говорю, – бойня это и была, самая, что ни на есть. Мишка, кучер барский, тут же рядом, у перевёрнутых саней лежал. И ему она горло с сердцем, как и остальным, выгрызла. Тут она верна себе осталась. А вот с Фёдором Ильичём, свекром своим неудавшимся, она по-другому обошлась.

Сначала его сразу и не нашли, видать, попытался Фёдор Ильич жизнь свою спасти и побежал в лес, как только увидал перед санями мёртвую Варьку с внучком своим зубастым. Да разве от такой убежишь… Если по следам судить, то там где он пять шагов делал, она один лишь раз прыгала, как лягушка какая-то. И полусотни метров не прошли, как наткнулись на то, что от старого князя осталось. А осталось от него немного.

Двоих мужиков из дворовых прямо наизнанку выворачивать начало. Фёдору Ильичу Варька не только сердце с горлом вырвала когтями и зубищами своими, а вообще на куски разорвала. Не спасла ни одежда, ни доха меховая – вспорола его Варька от шеи до середины живота. И, словно издеваясь, внутренностями Фёдора Ильича украсила небольшую ёлочку, как под Рождество, растянула кишки в гирлянды, особое место уделила сердцу и печени. Голову же князю она и вовсе напрочь оторвала и на вершину дерева насадила навроде Вифлеемской звезды. И в глазах, и во всём лице Фёдора Ильича кроме боли и ужаса застыло ещё и безмерное удивление, мол, как же это так…

Хоть мужики и крепкие были, и не робкого десятка, но тут растерялись – стоят, что делать не знают. Пётр же стал белее снега, но не зря всё же боевой офицер – приказал на коней садиться и срочно в имение возвращаться, чтобы потом народ собрать и облаву на Варьку устроить. Мужики стоят, мнутся, в имение возвращаться не спешат – понимают, куда теперь Варька направится, и не горят желанием с ней ночью нос к носу в усадьбе столкнуться. Но тут Пётр на них так рявкнул, что те, хоть и через силу, но на лошадей позалазили и к дому Танайских поскакали.

Уже на подъездах к усадьбе поняли – опоздали. В воротах привратник Сашка лежал. Его, когда барина выручать поскакали, оставили дорогу перед имением с фонарём освещать. Тот фонарь и сейчас рядом лежал, не потух даже. Сашку Варька просто зарезала, не глумясь – не он её целью был на этот раз, да и голод свой она уже, видимо, слегка утолила.