Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Аргумент Дюркгейма и Мосса – эволюционный, их тезис состоит в том, что существует непрерывная преемственность между примитивными символическими классификациями и первыми классификациями науки. Грубо говоря, предполагается, что имело место прогрессирующее движение от классификаций посредством простого деления (два-четыре-семь) к различным классификациям возрастающей сложности по мере того, как более сложным становилось само общество; затем усиливающееся разделение символической классификации на гадательные и метафизические схемы, подобные китайским; и, наконец, развитие беспристрастного и спекулятивного образа мысли, не находящегося более в зависимости от форм общества, давшего рождение абстрактной философии и современной науке. Но главное состоит в том, что примитивная классификация была скопирована с социальной классификации. «Общество не просто было моделью, которой следовало классифицирующее сознание; именно его собственные подразделения служили подразделениями для системы классификации» (ibid., p. 82). Люди, организуя самих себя, создавали группы и подразделения, которые научали их классифицировать.

Это интригующая и важная теория, но, к сожалению, она не годится. Рассуждение страдает столь многими изъянами как в логике, так и в методе, что его выводы не могут быть приняты (Needhem, 1963, p. xii-xxix). Главное возражение состоит в том, что на протяжении всего своего эссе Дюркгейм и Мосс характерным образом заранее предполагают то, что желают доказать: например, они описывают соответствие между «брачными классами» четырехсекционной системы и совпадающей с ними классификацией несоциальных предметов, что вполне верно, однако затем они утверждают, будто символическая классификация «воспроизводит» классификацию лиц, как если бы эта последняя форма непременно должна была возникнуть первой. Другое возражение – что в ряде приведенных обществ нет того соответствия, которое хотят установить, и что Дюркгейм и Мосс выдумывают какие-то прошедшие изменения, которые недоказуемы, чтобы объяснить и устранить расхождение. Однако еще более важно то возражение, что нет логической необходимости постулировать причинную связь между социальными формами и символической классификацией. Но недостаток, совершенно лишающий убедительности все рассуждение, состоит в том, что социальная «модель» должна быть в первую очередь понята как обладающая теми характеристиками, которые делают ее пригодной при классифицировании других предметов, а этого нельзя сделать без тех самых категорий, которые Дюркгейм и Мосс выводят из самой модели.

Ритуальное происхождение

Другая теория объяснения символической классификации предложена Хокартом в его «Королях и советниках» (1936; критическое издание, 1970). Непосредственным предметом его интереса является происхождение правительства, но конечная его цель – продемонстрировать первенство символического действия. Его рассуждение представлено в форме, не столь легкой для оценки, как рассуждение Дюркгейма и Мосса, еще труднее кратко его изложить, однако основные линии его таковы.

Согласно аргументации Хокарта, во-первых, правительство – не общественная необходимость, а результат общественной активности, уже осуществленной до дифференциации административного статуса и функций. Мы можем видеть, как в более простых обществах все функции правительства выполняются людьми и без правительства. Правительства в нашем смысле слова нет у таких народов, как обитатели Фиджи, потому что в нем нет нужды. «Если, однако, мы посмотрим пристальнее на эти общества, мы обнаружим, что, тем не менее, механизм правительства в них готов к тому, чтобы править, если правление потребуется» (1970, р. 31). Однако что, спрашивает он, делает эта организация прежде, чем она обратится к работе управления? Ответ: эта организация служит ритуалу, т. е. символическому поиску жизни.

Эта ритуальная организация, утверждает Хокарт, значительно старше правительства, ибо она существует там, где правительства нет и где в нем не нуждаются. Но когда общество усложняется настолько, что требуется координирующее действие, то ритуальная организация принимает на себя эту задачу. Функции, выполняемые ныне королем, премьер-министром, казной и т. д., не изначальны. «Они были изначально частью не системы правительства, а организации, которая должна была способствовать жизни, плодородию и процветанию, перенося жизнь с объектов, изобилующих ею, на объекты, испытывающие ее недостаток» (ibid., p. 3). Лишь постепенно охват этой организации увеличивался, а функции модифицировались, до тех пор пока оно не стало централизованным орудием организации деятельности общества. Цель «Королей и советников» – дать очерк этой эволюции ритуальной организации в правительственную.