Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Есть другая возможность, именно: что принцип классификации совершенно отличен от принципа классификации посредством общего свойства, который мы считаем нормальным и даже естественным. Быть может, именно поэтому оказывается, что нет ничего, что мы опознали бы как реальную или значимую связь между предметами, сгруппированными в один символический класс. Дело не в том, что эти вещи не образуют класса или что мы не смогли установить свойства, общего всем его членами; просто класс определяется не так, как мы думали. Возможно, общего свойства нет, а класс образуется каким-то другим способом.

Эта формальная возможность была действительно осуществлена в ряде наук, а недавно была введена и в антропологию (Needham, 1975). В XVIII в. французский ботаник Мишель Адансон предположил, что какой-либо член класса растений вовсе не обязательно должен обладать всеми определяющими свойствами данного класса и что вид с отклоняющимися свойствами вовсе нет нужды выделять в особый класс.

Вещи могут сгруппировываться по большому числу свойств, взятых вместе, и нельзя априорно судить об относительной важности этих свойств. Эта идея была в свое время воспринята другими науками и в двадцатом веке превращена в основание таксономии в зоологии, биологии и бактериологии. Термин «монотетический» был принят для класса, определяемого по соглашению наличием по меньшей мере одного общего признака, присущего всем его членам. В противоположность ему, термин «политетический» стали прилагать к классам, члены которых обладают не единственным общим свойством. Вот простой пример: пять объектов определяются пятью свойствами. Возможно, чтобы каждый из этих объектов имел четыре из пяти определяющих свойств, так что все они соответствуют друг другу, хотя нет единственного признака, общего им всем: например, (1) ABCD, (2) АВСЕ, (3) ABDE, (4) ACDE, (5) BCDE. Таким образом, пять объектов могут быть объединены в один класс благодаря преобладанию у каждого каких-то из определяющих свойств, но нет единственного свойства, которое было бы общим им всем, а недостающее свойство у каждого иное.

Этот метод классификации не был только искусственно придуман для научных целей: в 1930-х гг. было обнаружено, что он является естественным для человеческих существ концептуальным средством в нерефлективном использовании ими лингвистических категорий (Needham, 1972, р. 109–121). Русский психолог Выготский обнаружил, что дети на определенной ступени умственного развития склонны классифицировать объекты в то, что он называет «цепочками»: определяющий признак меняется от одного звена к другому, и нет центрального значения, приписываемого классу в целом (Vygotsky, p. 1962: 64). Витгенштейн в тот же период показал, что многие философские недоразумения возникли в результате склонности полагать, будто должно существовать нечто общее всем вещам, которое следует называть одним и тем же словом. Однако, глядя на состав многих подобных классов, обнаружили, что такого общего свойства нет. Вместо этого все свойства переплетены, как нити каната (Wittgenstein, 1969, р. 87), а члены одного класса образуют нечто вроде семьи, в которой индивиды более или мене похожи вследствие переплетения «семейных сходств» (ibid., p. 17). Следовательно, в повседневной классификации с помощью естественного языка люди естественно склонны конструировать классы согласно политетическому принципу.

В социальной антропологии эти размышления были недавно применены к анализу таких тем, как родство, брак, вера, и могут быть применены и при анализе символической классификации. Нет никаких доводов в пользу того, чтобы класс был непременно монотетическим, и нет никаких тому подтверждений среди общеизвестных фактов этнографии. Действительно, есть указания на то, что во всяком случае в некоторых классификациях символические категории обозначают политетические классы явлений. У кенийского племени меру устанавливается, например, связь между левым, югом, черным и женским (Needham, 1973a, р. 116), и можно усмотреть основания отдельных связей между разными терминами. В ограниченном смысле (ibid., p. xxiii-ix) можно сказать, что эти термины составляют символический класс, но этнографические сведения не дают никаких оснований полагать, что они определяются каким-либо общим свойством. Рассмотренные в аспекте их отличительных признаков они скорее образуют политетический класс символических терминов.