Читаем Антология исследований культуры. Символическое поле культуры полностью

Если бы вселенная не была иерархически упорядочена, можно было бы сказать, что эти психологические и лингвистические эксперименты противостоят друг другу. В психологических экспериментах человек проводит ассоциации с восприятием яркого, холодного, острого, твердого, высокого, легкого (в значении веса), быстрого, заостренного, узкого и т. д. в длинных рядах понятий, сопоставляя их друг с другом; и напротив, восприятия темного, теплого, мягкого, пластичного, тупого, низкого, тяжелого, медленного, широкого, пологого и пр. в другой длинной серии понятий. Приходит на ум, имеют ли СЛОВА сходство с этими ассоциативными понятиями, но обычный человек способен ЗАМЕТИТЬ отношение к словам только в том случае, если существует связь с такими рядами ассоциаций в гласных или согласных звуках слов, а когда имеет место отношения контраста или конфликта, оно остается нераспознанным. Если человек замечает отношения подобия, это является знаком чувства литературного стиля или того, что часто достаточно небрежно называется «музыкой» слов. Распознать отношения конфликта гораздо более сложно, это связано с освобождением себя от иллюзий и, хотя это совсем «непоэтично», это является истинным движением к Высшему Манасу, к более высокой симметрии, чем та, что представлена физическим звуком.

Для нашего утверждения важно то, что язык, посредством образования лексем, позволил говорящему лучше осознать некоторые туманные психические ощущения; благодаря ему появилась осведомленность на более низких ступенях, чем та, которую занимает он сам: сила природы магии. Йоги обладают искусством, используя силу языка оставаться независимыми от низших духовных реалий, не принимать их во внимание, то выделять их, то совсем удалять из общей картины, формировать оттенки значений слов согласно их собственным законам, вне зависимости от того, соответствует психическое кольцо звука ему или нет. Если звуки соответствуют, психическое качество звука увеличивается, и это может быть замечено неспециалистом. Если звук не соответствует, психическое качество изменяется совместно с языковым значением, вне зависимости от того, насколько возрастает несоответствие звуку, и этого непрофессионал не замечает.

Так, звуки [а] (как в слове «father» – отец), [о], [и] в лабораторных условиях ассоциируются с ощущениями тепла-темноты-мягкости, а [е] (англ. а в слове «date» – дата), [i] (e в слове «be» – быть) – с серией светлый-холодный-острый. Согласные также порождают ассоциации, что можно предположить, принимая во внимание самые наивные представления о сути дела. Происходит следующее: когда слово акустически созвучно своему собственному значению, мы замечаем это, как в английском «мягкий» («soft») и в немецком («sanft»). Но когда происходит обратное, никто этого не замечает. Так немецкое «zart» («нежный, мягкий, ласковый») имеет такое «острое» звучание, несмотря на звук а, что для каждого, кто не знает немецкого языка, оно вызывает ассоциации яркого-острого, но для немцев оно звучит МЯГКО – и, возможно, тепло, темно и пр. Еще более яркий пример – английское слово «deep» («глубокий»). Акустические ассоциации связывают это слово с «peep» («заглядывать») и с такими несуществующими словами как «veep», «treep», «queep» и пр., т. е. ассоциации с ярким, острым, быстрым. Но лексическое значение этого слова в английском языке относится совсем к другому кругу ассоциаций. Этот факт полностью отвергает объективное звучание слова, заставляя его субъективно «звучать» мягко, тяжело, тепло и пр., как будто наличествующие в нем звуки действительно вызывают такие ассоциации. Это позволяет избавиться от иллюзий, если непоэтический, лингвистический анализ вскрывает такой «клинч» между двумя «музыками», одной более ментальной, а другой – более физической, если можно так выразиться. Манас способен не принимать во внимание принадлежащее физическому плану, равно как он способен не принимать во внимание, уравнивает ли звук х овцу и автомобиль. Он может создавать части своих собственных моделей на основе опыта таким образом, что они искажают иллюзии и способствуют их появлению, или опять-таки высвечивая и структурируя научные теории и исследовательский инструментарий.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурология. XX век

Живые и мёртвые
Живые и мёртвые

Уильям Ллойд Уорнер (1898-1970) — американский социолог и социальный антрополог. Работа «Живые и мертвые» посвящена исследованию символической жизни современного общества. Уорнер показывает, как символизм насквозь пронизывает всю жизнь современного человека, начиная с общения его с миром сакрального в религии и заканчивая такими исключительно мирскими его формами, как политическая кампания по выборам городского мэра и торжественные мероприятия по случаю общенародных праздников. Отдельная глава посвящена религиозному символизму, проявляющемуся в различных сферах общественной жизни: символам пола, статуса и власти. Исследуется природа и типы символических систем, анализируются механизмы означения и символизации. Выдающийся американский социолог Э. Гоффман назвал эту книгу «лучшим описанием повседневных ритуалов в современных сообществах»

Lutea , Уильям Уорнер

Культурология / Обществознание, социология / Политика / Самиздат, сетевая литература / Образование и наука
Антология исследований культуры. Символическое поле культуры
Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Антология составлена талантливым культурологом Л.А. Мостовой (3.02.1949–30.12.2000), внесшей свой вклад в развитие культурологии. Книга знакомит читателя с антропологической традицией изучения культуры, в ней представлены переводы оригинальных текстов Э. Уоллеса, Р. Линтона, А. Хэллоуэла, Г. Бейтсона, Л. Уайта, Б. Уорфа, Д. Аберле, А. Мартине, Р. Нидхэма, Дж. Гринберга, раскрывающие ключевые проблемы культурологии: понятие культуры, концепцию науки о культуре, типологию и динамику культуры и методы ее интерпретации, символическое поле культуры, личность в пространстве культуры, язык и культурная реальность, исследование мифологии и фольклора, сакральное в культуре.Широкий круг освещаемых в данном издании проблем способен обеспечить более высокий уровень культурологических исследований.Издание адресовано преподавателям, аспирантам, студентам, всем, интересующимся проблемами культуры.

Коллектив авторов , Любовь Александровна Мостова

Культурология

Похожие книги

Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука