Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Не то чтобы «этос» в каком-то смысле был опровергнут; на самом деле, инструмент исследования, или метод, вряд ли вообще может быть опровергнут и признан ложным. Можно продемонстрировать лишь его бесполезность, в данном же случае отсутствовала даже ясная демонстрация его бесполезности. Метод остался почти неопробованным, и самое большее, что я мог сказать, заключалось в том, что после капитуляции перед данными, сбор которых является первым этапом всякого антропологического исследования, этологический анализ уже не представлялся мне именно тем, что должно было далее последовать.

Теперь открылась возможность показать на балийских данных, какие именно особенности этой культуры могли повлиять на меня и заставить отказаться от этологического анализа, и демонстрация этого выведет нас на более высокое обобщение такой абстракции, как «этос». По ходу дела мы совершим определенный эвристический прогресс, который может привести нас к получению более строгих описательных процедур для работы с другими культурами.

(1) Анализ ятмульских данных привел нас к определению этоса как «выражения культурно стандартизированной системы организации инстинктов и эмоций индивидов»³.

(2) Анализ ятмульского этоса – заключавшийся в таком упорядочении данных, которое высвечивало некоторые регулярно повторяющиеся «акценты» или «темы», – привел нас к открытию схизмогенеза. Оказалось, что функционирование ятмульского общества заключало в себе inter alia¹* два класса регенеративных⁴, или «порочных», кругов. Оба они представляли собой такие последовательности социального взаимодействия, в которых действия А были стимулами для действий В, становившихся, в свою очередь, стимулами для более интенсивного действия со стороны А, и т. п.; А и В здесь были лицами, действующими в качестве индивидов или членов группы.

(3) Эти схизмогенические последовательности можно разделить на два класса: (а) симметричный схизмогенез, в котором взаимно стимулирующие друг друга действия А и В в основе своей одинаковы, например, в случае конкуренции, вражды и т. п.; и (б) комплементарный схизмогенез, в котором взаимно стимулирующие друг друга действия по существу различны, но находятся во взаимном соответствии, например, в случае господства-подчинения, опеки-зависимости, эксгибиционизма-вуайеризма и т. п.

(4) В 1939 г. был сделан значительный шаг вперед в определении формальных связей между понятиями симметричного и комплементарного схизмогенеза. Он стал результатом попытки представить схизмогеническую теорию в форме уравнений Ричардсона, разработанных для международной гонки вооружений⁵. Уравнения для вражды очевидным образом давали нам первое приближение к тому, что я называл «симметричным схизмогенезом». Эти уравнения предполагают, что интенсивность действий А (в случае, рассмотренном Ричардсоном, это была скорость его вооружения) прямо пропорциональна сумме опережения, достигнутого В над А. Фактически, стимулирующим условием является разность (В-А), и, когда этот показатель положителен, ожидается, что А предпримет усилия по наращиванию своего военного арсенала. Второе уравнение Ричардсона устанавливает аналогичное допущение, mutatis mutandis²*, в отношении действий В. Эти уравнения навели нас на мысль, что и другие феномены состязательного, или конкурентного характера – например, хвастовство, – хотя и не поддаются столь простому измерению, как финансовые расходы на вооружение, могут быть тем не менее сведены, если удастся в конце концов их измерить, к аналогичной простой системе отношений.

В случае комплементарного схизмогенеза, однако, не было такой ясности. Уравнения Ричардсона для «подчинения» определяют феномен, явно несколько отличающийся от прогрессивного комплементарного взаимоотношения, а формой его уравнений описывается действие фактора «смирения», замедляющего милитаристские усилия и в конечном счете изменяющего их арифметический знак. Для описания комплементарного схизмогенеза, между тем, требовалась такая форма уравнения, которая давала бы четкое и прерывное обращение знака. Такая форма уравнения была получена нами при помощи предположения, что действия А в комплементарном отношении пропорциональны стимулирующему условию типа (А-В). Эта форма обладает также и тем преимуществом, что автоматически определяет действия одного из участников как негативные и тем самым обеспечивает своего рода математический аналог очевидной психологической связанности господства с подчинением, эксгибиционизма с вуайеризмом, опеки с зависимостью и т. п.