Антология новой грузинской поэзии

Поздно закрывать глаза руками —
на берегу высоком Мендочино,
между яркими красками трав и морского залива
вывешен показушно —
            серый,
            огромный,
с парой оставшихся перьев —
            скелет альбатроса.
Для меня это выход из рая. Этого рая.

Окостеневший, он отрезвляет. Не хватай меня за руку,
не занавешивай глаза белоснежной фатой жадных чаек,
не застилай мне взор цветами, гнездящимися в зелени травы.
Летающий скелет альбатроса со скрипом крыл стремится ввысь.

Как выцветает шаль, в которой я стою,
так покидает цвет долину счастья,
но не под силу силе умиранья догнать меня.
Есть то, что называю силой жизни
            на фоне блеска радужных цветов,
            воды, земли и кожи на запястье.
Есть чувство, что в разрез глаз
реальность не вмещается — хотя бы
та, в которой на другой стороне фужера океана
            идёт война.

«Кто-то думает, я способна изобразить гололед…» Перевод М. Ламар

Кто-то думает, я способна
              изобразить гололед
одним только взмахом руки
              и при этом
легкой походкой нестись по жаре
              в босоножках.

Кто-то думает, я в гордыне,
а кому-то кажусь в отключке.
Лето во мне иссякает
холодные пряча стихотворенья
в серые шали теней.

Для кого-то я ветрена слишком,
Мол, меня невозможно терпеть
больше, чем пять минут.
Что же, если и так.
             Пусть растают стихи.
Я же вплету свою правду и пальцы
в старинную арфу и стану
свободным от сплетен и пут
путником в никуда.

Век ведь всего лишь время
И ничего больше,
потому посылаю смело
дальше века улыбку свою.

МАЙЯ САРИШВИЛИ

«Эта буря всех разметала…» Перевод А. Золотаревой

Эта буря всех разметала,
и выстроила по-новому,
по краям расставила детей рифмами,
и вот уже движется демонстрация,
как стихи безумцев.
У меня улыбка точно поврежденное крыло —
волочится где-то снизу неловко,
ни убрать ее, ни спрятать,
каждый норовит наступить на нее, —
в толпе с такой неудобно.
А потом хлынул ливень.
Пригляделась, а капли точно
маленькие мегафоны,
и я бегу за каждой
и в каждую читаю стихи,
ни одной не пропустила!
Это напомнило мне давний случай,
как когда-то, перед полным залом людей,
я нелепо карабкалась на шаткую сцену;
точно так же как в детстве,
когда умирала мама
и я в страхе забиралась на стол,
чтобы оттуда Бог
мог лучше расслышать
мою молитву.

«Ничего не выйдет…» Перевод А. Золотаревой