Антология плагиата: от искусства до политики

Вполне законное беспокойство, тем более что на основе диссертации сама Ольга Розенблюм писала в это время книгу о Булате Окуджаве. В такой ситуации логичнее было бы вовсе Быкову отказать, но, видимо, духу не хватило. И вот теперь возникает сожаление. Осталось надеяться, что всё ещё не безнадёжно, можно как-нибудь исправить.

Там же, в интернете, Быков отвечает:

«Дорогая Оля, в моей книге ровно 10 (десять) ссылок на вашу диссертацию. Вы полагаете, что этого недостаточно? <…> Если все упирается в то, что в списке литературы указан автореферат вместо самой диссертации, это не драма».

На самом деле ссылок на диссертацию в тексте книги нет – есть только восемь упоминаний Ольги Розенблюм, ну а девятое содержится в списке литературы о Булате Окуджаве, при этом речь идёт всего лишь об автореферате, а не о диссертации, вопреки договорённости. Именно об этом Ольга Розенблюм напоминает Быкову:

«Речь только о том, что, если бы Вы это сделали, я не оказалась бы в неловкой, странной для меня ситуации и мне вообще не нужно было бы об этом говорить».

Дмитрий Быков крайне удивлён, если не сказать, обижен. Вот странная дама! Вроде бы сама дала карт-бланш, и вдруг пошла через три года на попятную. Так порядочные женщины не поступают, тем более что Ольга не кто-нибудь, а дипломированный специалист по филологии. И вот что Быков отвечает:

«Вы прямо или косвенно, деликатно или неделикатно, но обвиняете меня в неоговоренном использовании вашей работы, что есть деяние уголовно наказуемое или, по крайней мере, общественно презираемое. В таких случаях необходимы конкретные ссылки: где, что и как я взял у вас, не сославшись на ваш приоритет».

Предложение Быкова сводится к тому, что Ольге Розенблюм надо бы проштудировать его восьмисотстраничный труд с карандашом в руке, выявить явные или неявные заимствования, а после этого засвидетельствовать их у нотариуса. Только тогда возможен предметный разговор. Могла ли предположить бедная женщина, в какой ужасный переплёт она попала? Ведь в своей книге теперь придётся ссылаться на собственные результаты, как на опубликованные Быковым. Абсурд! Пришлось популярно объяснять ситуацию маститому писателю, не сведущему в вопросах интеллектуальных прав:

«Мне нужно теперь через каждые несколько строчек ссылаться на Быкова, даже говоря о том, что я сама уже когда-то писала в диссертации. Мне не нужно этого делать в двух случаях – если Вы сами обозначили, что читали мой текст (именно для этого – "дисс.") или если я в каком-то публичном пространстве обозначила, что Вы его читали. Поскольку скандалов и публикаций категорически не хочу и больше эту тему надеюсь не поднимать, я решила, что высказывания в ЖЖ мне будет достаточно».

Однако Быков упорно настаивает на своей правоте, словно бы не видя разницы между авторефератом и самой диссертацией. Да это и понятно – человек он пишущий, но к научному сообществу никогда не принадлежал.

Проблема в том, что в книге Быкова списка использованной литературы нет, при этом автор утверждает, будто бы в серии ЖЗЛ так не принято. Некто там же, в интернете, опровергает Быкова, но тот мнение оппонента игнорирует, и Дмитрия Львовича следует понять – подобный список может делать честь автору научного труда, однако никак не способствует росту популярности писателя, поскольку ценность его книги, как монографии, была бы в значительной мере поколеблена. И всё потому, что он вынужден был бы признаться в том, что целый ряд фактов в той или иной степени заимствовал, а книга о Булате Окуджаве есть ни что иное, как компиляция фактов, к поискам которых Быков не имел никакого отношения. Подобная «зависимость» от чужого фундаментального труда крайне неприятна, тем более что ставит под удар самое главное – авторитет Быкова-первооткрывателя и рейтинг продаж написанной им книги. Совсем другое дело, если автор ссылается на автореферат. Тоненькая брошюрка никак не может стать объектом для заимствования. Так что лукавство Быкова, вольное или невольное, имело под собой вполне разумную основу.

Здесь есть ещё один момент, поскольку всё гораздо хуже, чем может показать поначалу. Если биограф знал, что его коллега тоже пишет книгу о Булате Окуджаве, он не имел морального права просить у неё оригинальные материалы. Нужно было дождаться выхода книги Ольги Розенблюм, а вот уже затем с чистой совестью, даже без намёка на скандал использовать её наработки с соответствующими ссылками. Трудно сказать, как принято у нынешних литераторов, но в науке за использование материалы чужого незавершённого открытия бьют канделябрами!

К счастью, Ольга с Дмитрием Львовичем решили не выносить сор из избы, ограничившись дискуссией на страницах интернета и в своём сообществе филологов и литераторов. Ну а читатель всё, что положено ему, охотно проглотил – ему «до лампочки» все эти тонкости, связанные с установлением приоритетов и прочие аллюзии и компиляции.