Антоний и Клеопатра

Что касается людей и всего остального, отправь их немедленно в Антиохию. Фонтей может приехать с ними или нет, как хочет. Из того, что я слышал, тебе он нужнее, чем мне. Я запрещаю тебе появляться в Антиохии, ясно? Поезжай в Рим, а не в Антиохию.

Наверное, слез не было из-за потрясения. Боль была ужасная, но она жила своей жизнью, словно бы отдельно от нее, Октавии, сестры императора Цезаря и жены Марка Антония. Боль рвала, выжимала ее насухо, а она могла думать только о двух девочках. Они проплывали перед ее мысленным взором. Антония – высокая, русоволосая. Мама Атия говорила, что она очень похожа на Юлию, тетю божественного Юлия, которая была женой Гая Мария. Антонии только пять лет, но она уже понимает, что такое повиновение, сочувствие, доброта. А Тонилла – рыжеволосая, властная, нетерпеливая, непреклонная, пылкая. Антония едва знала своего tata, а Тонилла никогда его не видела.

– Ты вся в отца! – кричала бабушка Атия, не в силах скрыть раздражение.

– Ты вся в отца, – нежно шептала Октавия, еще больше любя этот маленький вулкан из-за такого сходства.

Она понимала, что все кончено. Наступил день, который она когда-то предвидела. Всю оставшуюся жизнь она будет любить его, но должна будет существовать без него. Что бы ни связывало его с египетской царицей, связь эта была очень прочная, может быть, неразрывная. И все же – все же – где-то в глубине души Октавия знала, что их союз несчастливый, что Антоний и хотел его, и ненавидел. «Со мной, – думала она, – у него был мир и согласие. Я успокаивала его. С Клеопатрой у него неопределенность и смятение. Она возбуждает его, подстрекает его, мучает его».

– Этот брак сведет его с ума, – сказала она Фонтею, показывая ему письмо.

– Да, ты права, – удалось выговорить Фонтею, несмотря на ком в горле. – Бедный Антоний! Клеопатра делает с ним что пожелает.

– А чего она желает? – спросила Октавия, похожая на затравленного зверька.

– Хотел бы я знать, но не знаю.

– Почему он не развелся со мной?

– Edepol! – воскликнул с досадой Фонтей. – Почему я не подумал об этом? Действительно, почему он не развелся с тобой? Судя по тону письма, он просто должен потребовать развода!

– Думай, Фонтей! Ты наверняка знаешь. Что бы это ни было, в основе лежит политика.

– Это второе письмо не явилось сюрпризом, верно? Ты ожидала такого ответа.

– Да, да! Но почему нет развода? – повторила она.

– Полагаю, это значит, что он не сжег за собой мосты, – медленно сказал Фонтей. – В нем еще сохранилось желание почувствовать себя римлянином с римской женой. Ты – его защита, Октавия. И еще: не разведясь с тобой, он в какой-то степени сохранил свою независимость. Эта женщина вонзила в него когти в момент его глубочайшего отчаяния, когда он обратился бы за утешением к любому, кто был рядом. А рядом оказалась она.

– Она позаботилась об этом.

– Да, очевидно.

– Но почему, Фонтей? Что ей от него нужно?

– Земли. Власть. Она – восточная царица, внучка Митридата Великого. В ней нет ничего от бездеятельных и лишенных амбиций Птолемеев, которых больше интересовала возня вокруг трона, – дальше этого они не хотели заглядывать. А Клеопатра жаждет расширить свое царство, у нее аппетиты Митридатидов и Селевкидов.

– Как тебе удалось так много узнать о ней? – полюбопытствовала Октавия.

– Я говорил с людьми в Александрии и Антиохии.

– А что ты подумал о ней, когда увидел ее?

– Главным образом две вещи. Во-первых, она одержима своим сыном от божественного Юлия. Во-вторых, она похожа на нереиду Фетиду – способна превращаться в любое существо для достижения цели.

– Акула, каракатица… я забыла, как там дальше. Но Пелей, ее муж, оставался верен ей, в кого бы она ни превращалась. – Октавия передернула плечами. – Действительно, бедный Антоний! Он будет верен ей.

Фонтей решил сменить тему, но не мог придумать, чем бы развеселить ее.

– Ты возвращаешься домой? – спросил он.

– Да. Не люблю навязываться, не мог бы ты найти мне корабль?

– Есть лучший вариант, – спокойно сказал он. – Твой брат поручил мне позаботиться о тебе, а это значит, что я поеду с тобой.

Октавия почувствовала облегчение, почти радость. Фонтей заметил, что лицо ее стало не таким напряженным. Он, Гай Фонтей Капитон, страстно мечтал о том, чтобы внушить ей любовь. Многие женщины говорили, что могли бы полюбить его, а две жены определенно любили, однако они ничего собой не представляли. Он уже и не надеялся найти женщину своего сердца, своей мечты. Но эта женщина любила другого и будет продолжать любить. А его любовь останется безответной.