Антоний и Клеопатра

– Вовсе нет. Я каждому дам работу, и пока они под моим присмотром, они не смогут готовить какие-нибудь пакости в Риме.

– Ты прав.

– Я всегда прав.

25

Клеопатра пребывала в ужасном расстройстве, которое лишь усилилось, когда они с Антонием отправились из Эфеса в Афины. Ее беспокоило, что Антоний не посвящал ее в свои планы до конца. Всякий раз, когда она начинала фантазировать о том, что будет вершить суд на Капитолии в Риме, в его глазах мелькала усмешка. Ей было ясно, что это кажется ему весьма сомнительным. Да, он пришел к заключению, что Октавиана надо остановить и что война – единственное средство это сделать, но какой ему виделась судьба Рима, она не знала. И хотя Антоний всегда принимал ее сторону в спорах в командирской палатке, делал он это так, словно споры эти не имели значения и ему было важнее угодить ей, чем своим легатам. Он также научился ловко уклоняться от обвинений в неверности, когда она высказывала свои подозрения. Пусть он старел и у него случались провалы в памяти, но верил ли он в глубине души, что Цезарион станет царем Рима? Она не знала.

Только девятнадцать из тридцати римских легионов Антония поплыли в западную Грецию. Остальные одиннадцать должны были охранять Сирию и Македонию. Сухопутные силы Антония были увеличены на сорок тысяч пехотинцев и конников, присланных царями-клиентами, большинство из которых лично прибыли в Эфес – и там узнали, что им не надо сопровождать Антония и Клеопатру в Афины. Вместо этого они должны были самостоятельно прибыть к театру военных действий в Греции. А это никому из них не понравилось.

Марк Антоний принял решение отделаться от своих царей-клиентов, так как опасался, что если они поймут, что в командирской палатке заправляет Клеопатра, то еще сильнее усложнят ситуацию, приняв ее сторону против его римских военачальников. Только он один знал, насколько отчаянно его положение, ибо только он один знал, насколько его египетская жена настроена настаивать на своем. И все это было так глупо! Ведь и у Клеопатры, и у его римских командиров была одна цель. Беда в том, что ни она, ни они не хотели признать это.

Гай Юлий Цезарь сразу указал бы на слабости Антония как командира. Видел их и Канидий, но незнатного Канидия в большинстве случаев игнорировали. Попросту говоря, Антоний мог командовать сражением, но не кампанией. Его жизнерадостная беспечность подводила его, когда вопрос касался логистики и проблем снабжения, всегда остающихся вне поля его зрения. Антоний был слишком озабочен тем, как ублажить Клеопатру, чтобы думать еще о снаряжении и продовольствии. Всю свою энергию он направлял на то, чтобы угождать ей. Окружение Антония расценивало это как слабость, но подлинной его слабостью была неспособность убить Клеопатру и забрать ее деньги. Любовь и чувство справедливости не позволяли ему поступить так.

А она, не понимая этого, гордилась своей властью над ним, намеренно провоцируя его военачальников, требуя от него то одно, то другое как доказательство его преданности, не осознавая, что ее поведение делает задачу Антония еще труднее, а ее присутствие становится с каждым днем все невыносимее.

На Самосе Антонию захотелось задержаться и покутить. Его легаты продолжили путь до Афин, а они с Клеопатрой остались. Если она будет считать его пьяным, тем лучше. Бо́льшую часть вина из кубка он тайком выливал в свой ночной горшок из цельного золота – ее подарок. На дне ее собственного горшка были изображены орел и буквы SPQR, поэтому она весело заявляла, что может насрать на Рим. Это стоило ей гневной тирады и разбитого горшка, но только после того, как слух об этом дошел до Италии и Октавиан воспользовался им на все сто процентов.

Еще одна трудность заключалась в ее растущем убеждении, что Антоний все-таки не военный гений, при этом она не понимала, что это ее поведение не позволяет Антонию начать эту войну с прежним пылом человека, обладающего властью и ратующего за правое дело. В конце концов он добивался своего, да, но постоянные ссоры изматывали его.

– Уезжай домой, – уныло говорил он ей снова и снова. – Уезжай домой и предоставь мне вести эту войну.

Но разве она могла это сделать, если видела его насквозь? Как только она уедет в Египет, Антоний договорится с Октавианом – и все ее планы рухнут.

В Афинах он отказался идти дальше на запад, страшась того дня, когда Клеопатра вновь присоединится к его армии. Канидий был отличным заместителем командира и мог хорошо выполнять свои обязанности в западной части Греции. А главной обязанностью самого Антония было защитить его легатов от царицы, и это было так необходимо, что он пренебрег перепиской с Канидием и не ответил ни на одно из его писем, в которых речь шла о снабжении.

Новость о том, что Октавиан прочитал его завещание, ошеломила Антония.