Антоний и Клеопатра

У нее был небольшой сундук, куда она укладывала свою немногочисленную одежду во время путешествий. Когда по прошествии нескольких минут пришел управляющий спросить ее, готова ли она совершить небольшую прогулку от Гермала, северо-западного склона Палатинского холма, до Римского форума, сундук был уже уложен, а Ливия Друзилла стояла в теплом плаще, защищавшем от холода и возможного снегопада. В туфлях на высокой пробковой подошве, чтобы не запачкать ноги грязью, она поспешала за слугой, который тащил ее сундук и громко жаловался всем и каждому на свою участь. Потребовалось какое-то время, чтобы спуститься по лестнице Весталок, после чего надо было пройти мимо небольшого круглого храма Весты к боковому входу на половину Государственного дома, где жили весталки. Там служанка передала ее сундук крепкой галльской женщине и провела ее в комнату, где стояли кровать, стол и стул.

– Уборные и ванны – по тому коридору, – сказала экономка, ибо это была экономка. – Ты не должна питаться вместе с весталками, еду и напитки будут приносить тебе сюда. Старшая весталка говорит, что ты можешь гулять в их саду, но не тогда, когда они сами там гуляют. Мне велено спросить тебя, любишь ли ты читать.

– Да, очень люблю.

– Какие книги тебе принести?

– Любые на латыни или греческом, одобренные святыми женщинами, – ответила хорошо вышколенная Ливия Друзилла.

– У тебя есть вопросы, domina?

– Только один: я должна делить с кем-то воду в ванне?

Прошли три нундины изумительного покоя, за окном, словно птичий пух, падал снег. Понимая, что присутствие беременной женщины против правил весталок, Ливия Друзилла не пыталась увидеть хозяек дома. Даже старшая весталка не приходила навестить ее. Ливия Друзилла проводила время за чтением, гуляла по саду и с удовольствием купалась в чистой, горячей воде. Весталки пользовались различными удобствами, которых не было в доме Нерона. Сиденья в их уборных были из мрамора, ванны сделаны из египетского гранита, а еда оказалась очень вкусной. Ливия Друзилла обнаружила, что в меню входит вино.

– Это Агенобарб, великий понтифик, отремонтировал атрий Весты шестьдесят лет назад, – объяснила экономка, – а потом великий понтифик Цезарь провел во всем доме отопление, даже в архиве. – Она прищелкнула языком. – В цокольном этаже хранятся завещания. Но великий понтифик Цезарь рассчитал, какое помещение нужно выгородить, чтобы устроить лучший в Риме гипокауст. Как нам не хватает Цезаря!

Спустя восемь дней после Нового года экономка принесла ей письмо. Развернув свиток и придавив края двумя порфировыми держателями, Ливия Друзилла принялась читать. Читать было легко, так как над первой буквой каждого нового слова стояла точка. Почему копиист Аттика не делал этого?

Приветствую тебя, Ливия Друзилла, любовь моей жизни. Это письмо свидетельствует о том, что я, Цезарь, божественный сын, не забыл тебя после нашей встречи во Фрегеллах. Потребовалось время, чтобы найти способ, как освободить тебя от Тиберия Клавдия Нерона без скандала. Я велел моему вольноотпущеннику Гелену читать последнюю Книгу Сивиллы, пока он не найдет стих, который можно применить к Нерону и к тебе. Но этого было недостаточно, ему надо было еще найти пророчество, которое можно было бы применить к тебе и ко мне, а это оказалось труднее. Он замечательный человек – я рад, что он снова со мной после годичного плена у Секста Помпея. Ученый из него много лучший, чем флотоводец или военачальник. Я так счастлив, что чувствую себя Икаром, взмывающим в небеса. Пожалуйста, моя Ливия Друзилла, не отвергай меня! Разочарование убьет меня.

Муж и жена, черные как ночь,
Соединенные вместе, – вред для Рима.
Должны быть разъединены, и незамедлительно,
Иначе Рим навсегда будет брошен на произвол судьбы.

По сравнению с этим стихом твой и мой стих – это розы Кампании.