Мы слишком углубились. Отходить!
Сам Цезарь вел сраженье. От врага
Такого натиска не ждали мы.
Вот, император, битва так уж битва!
Нам сразу бы ударить, и давно бы
Погнали их, расквасив им носы.
Ты весь в крови.
Две раны были рядом,
Как буква "Т", но третью получил —
И стала буква "Н".
А, отступают!
Мы выбросим их в сточную канаву!
На теле места хватит у меня
Еще для полудюжины зарубок.
Они бегут, и можно наш успех
Считать победой.
В спину их рубить!
Преследовать их по пятам, как зайцев!
Потехи лучшей нет, чем трусов гнать.
Я награжу тебя за нрав веселый
И вдесятеро больше — за отвагу.
Идем!
Хоть на одной ноге — идем!
СЦЕНА 8
Мы их отбросили назад, в их лагерь. —
Эй, кто-нибудь, — оповестить царицу.
Еще и солнце завтра не успеет
На нас взглянуть, а мы из жил врага
Уж выпустим оставшуюся кровь. —
Благодарю. Все бились так отважно,
Как если бы не долг свой выполняли,
Не за меня дрались, но за себя.
Вы Гекторы. Теперь ступайте в город, —
Обняв друзей и жен, им расскажите
О подвигах своих. Пусть смоют с вас
Счастливыми слезами кровь и пот
И поцелуями залечат раны.
Дай руку мне.
Я о твоем геройстве
Великой чаровнице расскажу,
Чтоб от нее услышал ты спасибо. —
Любимица вселенной! Обними
Мою железом стиснутую шею.
Проникни в царственном своем уборе
Сквозь толщу лат мне к сердцу и внемли:
То стук твоей победной колесницы.
О мой герой! Храбрец из храбрецов!
О воплощенье мужества и силы!
С улыбкой ты вернулся, разорвав
Тенета злой судьбы.
Мой соловей!
Мы спать навеки уложили многих.
Любимая, хоть в волосах моих
Мелькает седина, все ж не совсем
Иссяк мой ум, источник нашей мощи,
Еще с юнцом могу я потягаться.
Вот кто герой. В знак милости особой
Ты руку вверь свою его губам. —
Целуй, храбрец! — Он бился нынче так,
Как будто некий бог в него вселился,
Решивший род людской искоренить.
В награду от меня получишь, друг,
Ты золотые царские доспехи.
Да будь они, как колесница Феба,
В рубинах все — он заслужил подарок.
Дай руку мне. Пройдем Александрию
Победным маршем, с гордостью неся
Свои щиты, изрубленные в битве.
Жаль, в наш дворец все войско не вместится,
А то бы сели мы за общий стол
И выпили в честь завтрашнего боя,
Который судьбы царств определит. —
Эй, трубачи, пусть медный голос труб,
Соединившись с грохотом литавр,
Весь город оглушит. Пусть этим гулом
Приветствуют нас небо и земля.
СЦЕНА 9
Нас сменят через час. А если нет,
Вернуться в караульню мы должны.
Ночь лунная, и в два часа утра,
Как говорят, возобновится битва.
Вчера, признаться, туго нам пришлось.
О ночь, тебя в свидетели беру!..
Кто это там?
Постой-ка… Дай послушать.
О ты, луна, свидетельницей будь!
И в час, когда изменников помянут
С презрением потомки, подтверди,
Что каялся несчастный Энобарб
Перед тобою.
Энобарб!
Тсс… Слушай.
Державная властительница скорби!
Впитай разлитую в ночи отраву
И выжми на меня — пусть жизнь моя,
Что с волею в разладе, оборвется.
Разбей иссушенное горем сердце
О камень преступленья моего
И этим положи предел тоске.
О ты, Антоний, чье великодушье
Огромнее, чем низость Энобарба, —
Прости, как человеку человек,
А мир пускай меня заносит в список
Изменников и трусов. О Антоний!
Антоний!..
Может, нам его окликнуть?
Послушаем. Вдруг скажет он такое,
Что Цезарю полезно будет знать.
Послушаем. Но он заснул как будто.
Скорей в беспамятстве. Ведь перед сном
Таких молитв ужасных не творят.
Разбудим-ка его.
Проснись! Проснись!
Эй, отзовись!
Откликнись, эй! Ты слышишь?
Смерть сцапала его.
Чу! Барабан —
Негромким рокотом он будит спящих.
Пора. Труп в караульню отнесем.
Он человек не из простых.
Пойдемте.
А может быть, еще очнется он.
СЦЕНА 10
Они готовятся к морскому бою.
На суше, знать, мы им не по нутру.
Готовятся на море и на суше.
Хотя бы в воздухе, хотя б в огне!
Мы всюду им дадим отпор. Но к делу.
Пехоту под командованьем нашим
Близ города поставим, на холмах.
Флот получил приказ и вышел в море,
Нам будут хорошо видны отсюда
Маневры кораблей.
Пока они на нас не нападут,
Не двигаться. А нападут навряд ли:
Цвет войска он послал на корабли.
На поле! Знайте, что успех за нами.