Антропология детства. Прошлое о современности

В эпоху перемен и нарастающего шквала технических инноваций, когда всё труднее и труднее угадать, что именно будет востребовано завтра и послезавтра, возникает и активно прокладывает себе дорогу новый образовательный тренд: обучение как навигация в море разнообразных знаний и ценностей. Если мы не можем сказать, что именно понадобиться сегодняшнему школьнику в его взрослой и профессиональной жизни, то его надо научить учиться самостоятельно. Самостоятельно переучиваться, искать новую информацию, оценивать достоверность источников, предлагаемые интеллектуальные инструментарии и, вооружаясь ими, следовать принципу «не навреди». Конечно же, для этого понадобятся базовые знания, только они дадут шанс отделить «зёрна от плевел», фейки и симулякры от реальности, новые подходы от старых заблуждений. Надо подготовить к тому, что учиться придётся всё время, да ещё к тому же и выбирать себе не только сферу образования, но и учителей. Для этого по меньшей мере должна быть сформирована мотивация к самостоятельному обучению. Современная школа — это школа мотивации[31].

Детство на перекрёстке государственных интересов и семейных ценностей

Тема вмешательства государства (или общественных организаций) во внутрисемейные отношения поднялась во весь рост во второй половине XIX в. с ростом различного рода социальных институтов, заботящихся о неблагополучных детях, детях, которых избивали родители, продавали, заставляли просить милостыню, заниматься проституцией или непосильным трудом. Где грань между бедностью, которая, как известно, «не порок», и нищетой, из которой ребёнка необходимо вырвать? В каких случаях лишение родительских прав спасает ребёнка, а в каких усугубляет трагедию его жизни? На «перекрёстке» государственных интересов и семейных устоев оказываются и судьбы детей из семей-сектантов, стремящихся всячески оградить ребёнка от контактов с внешним миром. На этом же «перекрёстке» более века назад оказалась проблема всеобщего принудительного образования, в том виде, в каком она начиналась в США для детей-индейцев, и в советском «благородном» варианте школ-интернатов для северных народов, в обоих случаях детей в принудительном порядке забирали от родителей и из «высших» соображений «цивилизованности», гигиены, борьбы с болезнями заставляли отказаться от семейных привычек и ценностей[32].

В сегодняшнем постиндустриальном мире, где нарушаются все традиционные и патриархальные устои, дети всё чаще сталкиваются с разногласием внутрисемейных норм и ценностей и общесоциальных/государственных. Внутри семьи одни порядки, снаружи — иные. Как поступать? Какой сделать выбор? Как согласовать права ребёнка, о которых твердят в школе, со взрослыми запретами, которые неизбежны в ходе социализации?

В начале XXI века на «перекрёстке» семьи и государства оказалась ювенальная юстиция.

В 2002 году Законопроект о ювенальном правосудии был рассмотрен Государственной Думой в первом чтении, но дальнейшего развития не получил. В тридцати округах в порядке эксперимента были введены ювенальные суды. Несмотря на положительные результаты — рецидивная детская преступность сократилась на данных территориях в 3–4 раза, — против ювенальной юстиции высказался состоявшийся в мае 14-й Всемирный русский народный собор, а несколько ранее — Межрелигиозный совет России, который проходил под председательством патриарха Московского и всея Руси Кирилла. В июне 2010 г. десятки общественных организаций приняли обращение к Общественной палате РФ с призывом прекратить лоббирование законопроектов, внедряющих в России систему ювенальной юстиции[33].