Антропология детства. Прошлое о современности

В этот период неофит должен быть «tabula rasa», на которой записываются знания и мудрость группы, касающиеся нового статуса (Тернер 1983: 177). Этому же служат испытания и унижения, их социальный смысл — низведение неофитов до уровня человеческой «prima materia»: «… им должно быть показано, что сами по себе они — глина, прах… материал, форму которому придаёт общество» (Тернер 1983: 231, 177; Тurner 1988: 14–19).

Таким образом, по Тернеру, путь становления новой личности в ходе посвящения пролегает через некий вакуум лиминальности, через тотальное нивелирование прежнего индивидуума, которое обеспечивается символами и нормами поведения существа «бесстатусного» статуса. По этой логике для того, чтобы быть заново сформированным, надо вначале побывать никем.

Тернер подробно прорабатывает ситуацию смены статуса и высвобождения из пут старых норм, обязательств, стереотипов поведения, знаков отличия — через «tabula rasa» и «prima materia», через «прах и глину» — к созиданию новой личности.

Но почему это становится возможным, и каковы психологические механизмы «преобразования личности»?

Инициация кардинально меняет социальную ситуацию существования личности — меняет систему отношений и деятельностей, в которые человек был включён, а это и есть основание для преобразования глубинных структур личности. В психологии это получило название принцип деятельностного опосредствования мотивационно-смысловой сферы личности (Леонтьев 1977; Асмолов 1990: 348).

Но сам факт смены социальной позиции — это только условие возможного личностного роста и переоценки ценностей. Содержательная же сторона предстоящих изменений глубинных структур личности задаётся (именно задаётся, а не определяется) теми нормами, ценностями, значениями, теми «смысловыми горизонтами», которые открываются индивиду в новой жизненной ситуации.

В первобытных возрастных инициациях новые смысловые горизонты открываются неофиту вместе с тайными знаниями и откровениями. В этом смысле ценность этих знаний не в их эзотерическом характере, и даже не в их информативности, (так как понимаем её мы, связывая с насыщенностью излагаемого материала разнообразными сведениями и их достоверностью), а в том, что эти знания представляют систему смыслов и ценностей, регулирующих жизнь данной социальной группы. В них отражается индивидуальность социума и его культуры. В ходе инициации биография племени становится частью собственной биографии индивида, вынося тем самым важнейшие смыслы существования за пределы отдельной человеческой жизни. События истории, знания о местах, связанных с культурными героями, понимание тайных закономерностей, царящих в мире, — всё это обретает субъективную личностную окраску, переплавляется в мотивы и ценности личности, согласно которым в дальнейшем будет прокладываться её жизненный путь. Это, пожалуй, главный результат посвящения в плане экзистенциальном, охватывающем глубинные личностные структуры.

Инициация выступает как механизм принятия социальной роли путём посвящения.

Специфика инициаций заключается в особых взаимоотношениях человека и с ролью, и с референтной группой, членом которой становится посвящённый. Новая роль не остаётся чем-то внешним, ролью, которую только играют. Нормы и ценности, связанные с этой новой ролью, присваиваются неофитом, «прорастают» в него, становясь его личностными смыслами.

Инициация не позволяет оставаться тем, кто ты был до того, отрезая пути к отступлению, она подразумевает и требует полного подчинения новой роли. Мальчик-аранда превращается в носителя священных знаний, лицо, ответственное за миропорядок. И это бремя ответственности делает его взрослым, преображает его как личность. Человек, посвящённый в секту, подчиняет всю свою жизнь её уставу. О «глубине прорастания» социальной роли, обретаемой путём посвящения, может свидетельствовать то, что отказ от неё и выход из связанной с нею замкнутой корпорации в большинстве случаев не предусмотрен культурными нормами — это всегда взрыв существующих стереотипов, выход в антикультуру. Более того, чаще всего он наказуем. Преследуются люди, перешедшие в другую веру, преследуется «расстрига», покинувший братство, трудно себе представить, что стало бы с первобытным человеком, решившим свернуть с пути посвящения, унести полученные откровения в мир обыденного.

По своему психологическому содержанию любая инициация — это личностный кризис, сконструированный искусственно, когда человек сталкивается с невозможностью жить так, как жил раньше, оставаться таким, как был раньше (Василюк 1984: 25–31). И он содержит в себе ценнейшую возможность личностного роста.