Анжелика и султан

— Ты считала меня мертвым, и это тебя оправдывает, — милостиво продолжал свою мысль граф.

— Я не нуждаюсь в оправдании! — возмутилась Анжелика. — Это оскорбительно!

— Прости меня, — твердо сказал де Пейрак, — не более оскорбительно, чем твоя ложь!

— Жоффрей, — взмолилась отчаявшаяся Анжелика. — Ты должен мне верить!

— Не могу! — со вздохом ответил он.

— Зачем же ты меня спас? — слезы брызнули у нее из глаз. — Уж лучше бы я умерла рабыней! Ведь я думала, что ты меня любишь!

— Я люблю тебя! — медленно и с горечью произнес он со вздохом.

— Это только слова! Иди на свою шхуну! Она — твоя страсть! А я всего-навсего твоя жена. А мне этого мало! Мало! — повторила оскорбленная женщина и зарыдала.

Граф де Пейрак медленно повернулся и вышел из спальни. Он взял шлюпку и направится к кораблю. Команда была на отдыхе на берегу, и он был на судне совершенно один.

Погруженный в свои мысли, он не заметил скрывшиеся в трюме две человеческие фигуры.

Противоречивые чувства теснились в его сердце. Он слышал искренность в ее словах, видел неподдельное чувство любви в ее прекрасных глазах, но холодный рассудок и пятнадцать лет разлуки твердили ему, что это не так, слишком красива она была, и слишком много соблазнов попадалось его жене, слишком домогался ее любви сам король, и вряд ли она могла устоять перед ним, будучи свободной от всяческих уз.

Эти мысли не давали ему успокоиться, когда он был в своей каюте и хотел заснуть. Не выдержав, он встал, подошел к окну и стал пристально смотреть наверх на свой дворец. Впрочем, он редко жил в нем, предпочитая проводить больше времени на «Голдсборо», сражаясь с королевскими судами, или же в подводном убежище, когда ему приходилось на время скрываться от слишком многочисленной погони.

Но сейчас его мысли занимали ее лицо, ее губы, глаза… и постепенно все яснее перед ним стала вырисовываться истина: его жена не лгала, она невиновна! Да и какой в этом смысл?

Не в силах сдержать себя от растущей радости, он быстро спустился с корабля опять в шлюпку, подогнал ее к берегу и, насколько позволяла ему поврежденная нога, стал быстро подниматься по длинной лестнице,

Анжелика, в отчаянии метавшаяся по роскошным залам и пугавшая своим отчаянным видом молчаливых слуг, не находила себе места.

Женщина уже подумывала о самоубийстве, но мысль о сыновьях удержала ее от отчаянного шага. В то же время она понимала, что не сможет быть с Жоффреем вместе, если он не будет верить ей и будет относиться к ней с подозрением.

Как убедить его в том, что в своих подозрениях о ее отношениях с королем он не прав?!

Отчаяние и оскорбленность постепенно затихали и сменились надеждой на примирение. Она решила попасть на корабль и еще раз постараться убедить Жоффрея, что она любит только его и больше никого.

Набросив на себя легкую накидку, она выбежала из дворца и стала спускаться по лестнице. Взглянув вниз, она вздрогнула, и сердце ее радостно забилось: от берега к ней поднимался ее любимый муж, ее Жоффрей, неотрывно глядя на нее влюбленными глазами.

— Жоффрей!

— Анжелика!

В этих возгласах, раздавшихся одновременно, прозвучали и любовь, и прощение, и растущее нетерпение, но случайно взглянув на бухту, Анжелика замерла в оцепенении, а потом подняла задрожавшую руку, и, указывая де Пейраку на что-то за его спиной, закричала:

— Жоффрей!

В ее голосе слышалась такая тревога, что де Пейрак, не добежав всего несколько ступеней, остановился и обернулся.

На безлюдной палубе «Голдсборо» появились клубы дыма и языки пламени. Вырывался огонь и из трюма, где хранился запас пороха для корабельных пушек, что могло вызвать взрыв.

Пожар на корабле заметили и люди во дворце. Все члены команды и прислуга дворца бросились на берег, сели в лодки, а кому не хватило в них места, то и вплавь, и направились к судну, на котором огонь уже охватил свернутые паруса.

Матросы и слуги взобрались на судно, возбужденно перекликаясь, принялись за тушение очагов пожара, стараясь не допустить взрыва порохового погреба.

— Пожар! Пожар на шхуне! Тревога! Сообщите Рескатору! — кричали люди, метавшиеся по горящему кораблю и гасившие огонь водой, кошмами и брезентом, а то и просто голыми руками, хватая горящие предметы и сбрасывая в море.

Де Пейрак остановился в нерешительности, и Анжелика, видя, что любовь к ней берет у него верх над любовью к своему судну, успокаивающе сказала:

— Иди же, спасай ее, любовь моя! Иди скорей!

Де Пейрак еще раз с мольбой посмотрел на жену и, повернувшись, побежал к берегу, где как раз причалила шлюпка, чтобы отвезти его на горящее судно.

Глава шестнадцатая

Анжелика опустила голову, вздохнула и пошла наверх. В ее душе боролись два чувства: печаль о несчастье, случившемся на корабле, и радость вновь возвращенной любви.

Она так задумалась, что не обратила внимания на быстрые шаги нескольких человек, подкрадывавшихся к ней сзади, и пришла в себя только тогда, когда чьи-то сильные руки схватили ее и понесли.

Испуганная и возмущенная насилием, Анжелика попыталась бороться, но было бесполезно.