Апельсиновый вереск. Дорога возврата

— С самого вашего ухода, разумеется, — он стал спускаться и даже не потрудился опустить взгляд. А ведь он разговаривал с самой принцессой! Дочерью Короля Артура!

— Зачем? — от внимательного, заползающего в душу, точно змея, взгляда любой бы сбежал. Но только не он.

— Хотел поздравить, — пожал плечами юноша. Он остановился в шаге от Лилит, — с вашим восемнадцатым днем рождения.

На лицо матери набежала мрачная тень.

— Что-то вы не сильно радуетесь, — продолжая перебирать пальцами предмет, заметил музыкант.

— А ты бы сильно радовался, шагая прямиком на плаху? — сцепив руки за спиной, молвила Лилит.

— Зависит от ситуации, — уклончиво ответил он. Он подбросил предмет и тут же ловко его поймал. — Быть может, я палач, и рубить головы — моя работа? В таком случае мне заплатят деньги. Почему я должен грустить? — он усмехнулся, а Лилит прищурилась и резко схватила его за руку.

Юноша оторопел и на мгновение выпустил из руки предмет. Лилит поймала его и вгляделась, разжав ладонь. Это была маленькая хрустальная птичка. С первого взгляда ничего особенного. Но девушка знала, что это мощнейший охранный артефакт, выполненный лучшим мастером Арбейном.

— Эй! Так нечестно! — он попытался отобрать птичку.

Лилит отскочила на несколько шагов назад и… впервые улыбнулась. Уголки ее губ дернулись, до конца складываясь в хитрую улыбку, которую Этери прежде никогда не видела.

— А воровать ценные артефакты из личных покоев моего отца, честно?

Юноша сверкнул янтарными глазами и громко хмыкнул.

— Я не крал. Просто позаимствовал, — и уже тише добавил, — навсегда. К тому же мне он нужнее, чем вашей королевской семейке.

— Посмотрим, насколько сильно он тебе нужен, — сказала Лилит и бросилась бежать.

Она неслась вверх, перепрыгивая через каждую ступеньку. Юноша удивленно разинул рот, а затем, хохоча, бросился следом. Этери было странно видеть, как ее мать от души смеется и бегает по коридорам дворца, словно маленький ребенок. Она так привыкла видеть в Лилит жесткую, неукоснительно идеальную даму, что совсем забыла, что и у Лилит могли быть беззаботные минуты жизни.

Музыкант нагнал принцессу на территории южного крыла. Он протянул руку, схватив ее за подол, а Лилит запуталась в юбках и грохнулась прямо на ковер вместе с ним. И снова этот зрительный контакт. Отчего-то Этери было неловко смотреть на них. Словно она ненароком разбередила старую рану матери.

Взгляд Лилит скользнул ниже, к губам молодого человека, а потом снова поднялся к глазам.

— Ты выиграл. Забирай, — прошептала она, протянув артефакт.

Юноша взял птичку и спрятал во внутренний карман плаща. Затем он помог Лилит подняться, но в этот раз не отпустил ее руки.

— Так просто? — недоверчиво посмотрел он на нее сверху вниз. — Просто отдашь? А как же с криком: “Стража! Стража! Тут воры!”, броситься наутек? Ведь так обычно поступают все принцессы?

Лилит рассмеялась.

— Где это ты таких принцесс видел?

— Читал в сказках, — произнес он и тоже улыбнулся.

— В сказках много вымысла и очень мало правды, — назидательно сказала девушка, сжав его руку чуть крепче, чем требовалось.

— Нет. Так тоже не честно, — мотнул он головой. Юноша отпустил руку Лилит, но только за тем, чтобы снять с себя тонкое золотое кольцо и одеть его на пальчик принцессы. Ее глаза удивленно распахнулись. — Больше это не воровство. А обмен, так? — он весело ей подмигнул.

— Ваше Высочество! — топот тяжелых шагов послышался прежде, чем явил своего обладателя. — Всего одна фотокарточка! В такой-то день!

Мужчина поставил на пол мольберт, возвел руки к небу и с мольбой уставился в голубые глаза матери.

— Ну, хорошо, — сдалась Лилит. — Всего одна.

Художник засиял и тут же принялся смешивать краски. Музыкант попробовал скрыться, но Лилит не дала ему такой возможности, крепко сжав ладонь.

— Зачем? — с укором посмотрел он на принцессу.

— Так будет честно, — и добавила уже для мужчины, — только если с ним.

Этери так и не узнала, как звали того юношу. Как и Лилит. Но того, что показало Море воспоминаний, ей вполне хватило. Улыбка широкая и искренняя. Глаза солнечные и теплые. Смех, раскатистый и глубокий. Сколько бы лжи не пролилось, в преисподней истину не скрыть. И хотя бы после смерти Этери, наконец, разгадала тайну прошлого своей матери.

“Берег”, — ворвался в ее мысли Элиаш.

И правда. Впереди раскинулись широкие дюны. Элиаш коснулся копытами колючего черного песка и пробежал еще немного, прежде чем остановиться. Этери поспешно слезла со спины шэнга. Ее босые ноги утонули в песчаном море по щиколотку.

— Где я? — задала она вопрос, ответ на который страшилась услышать.

Элиаш ничего не ответил, но вопрос не потонул в бездонной тишине. Черная фигура незнакомца соткалась словно из воздуха. Жаркого и удушливого. Он был невысокого роста, одетый в неприметный плащ с накинутым на голову капюшоном. Когда незнакомец поднял голову, а его губы зашевелились, Этери едва не схватилась за сердце.