АПН — я — Солженицын (Моя прижизненная реабилитация)

Описывая «сентябрьскую историю» 65-го года и ее предысторию, Вы либо сознательно, либо бессознательно, но совершенно исказили особенно ее предысторию. Прежде всего Вы спутали годы! Год 1964-й, когда 20 июня мы с Вами познакомились накануне того, как отправились в первое автомобильное путешествие с доктором Зубовым. И год 1965-й, когда были произведены обыски у Теушей и у Вас. У Вас все получилось очень гладко: Александр Исаевич знал, что Вениамин Львович отдал Вам материалы (даже якобы показал, что они у Вас, 20 июня!) На самом деле Александр Исаевич и летом 65-го года не подозревал, что Вениамин Львович не отдал ему вместе со всем ранее у него хранимым каких-то материалов, содержание которых он узнал лишь из протокола Вашего обыска, который Сусанна Лазаревна привезла на квартиру к нашей общей знакомой (за ней на машине ездила я!). Уже взятие «Круга» он воспринял трагически, а взятие остальных материалов было для него невероятным ударом. Как Вы могли судить о силе этого удара, если не читали «Пира победителей»?.. «Пира победителей», который перевернул всю его писательскую судьбу, ибо «Раковый корпус» не был напечатан, потому что он был написан автором «Пира победителей»! Как смеете Вы, утаив главное (что Вениамин Львович забыл вложить читанные им материалы в тот сундучок, который забрал у него Александр Исаевич весной 65-го), обвинять Александра Исаевича в отходе от Вениамина Львовича? Я лично всегда считала, что Александр Исаевич должен был взять на себя часть вины, не проверив содержимое сундучка, даже не спросив у Вениамина Львовича, всё ли на месте (ему не пришло в голову, что могло было быть не так!). Но это уж особенность характера Александра Исаевича, которой, разумеется, хвастать не приходится. Он не умеет быть виноватым, чувствовать себя виноватым! За это можно его ругать, но с учетом этого его качества можно понять его отход от Вениамина Львовича, — именно от Вениамина Львовича, а не от Теу-шей. Другое дело, что Сусанна Лазаревна не хотела отделять себя от мужа (мы не раз говорили с ней об этом, ибо я всегда переживала этот разрыв и сама не прекращала общения с Теушами). У Вас отход Александра Исаевича вызвал возмущение. У Теушей — только боль, вполне понятную, но не возмущение (Вы это подчеркиваете! — стр. 91). Почему же поведение Александра Исаевича не вызвало возмущения у Теушей? Да потому что они знали то, чего, возможно, не говорили Вам: что Вениамин Львович не положил назад того, что прочел, что он спохватился, наткнувшись на эти материалы перед летним отъездом в 65 г., и не нашел другого выхода, как отдать их Вам, о чем Александр Исаевич не имел — повторяю — никакого понятия! У Вениамина Львовича была изъята одна работа, только олухи могли счесть ее антисоветской (еще асоветской, аполитической — куда ни шло!). У Вас же взяли произведения Александра Исаевича резко антисоветские, за которые Александр Исаевич мог (так он думал, во всяком случае!) поплатиться головой! Чего стоит каждое из того, что было взято! — «Сердце под бушлатом»! «Республика труда»! («Олень и шалашовка» были ее смягченным вариантом!) и, наконец, «Пир победителей»!!! Александр Исаевич ждал не только высылки, он каждодневно ждал повального обыска и ареста! Стал бояться жить дома в Рязани (истоки нашей семейной трагедии! (Вениамин Львович сам давал читать свое произведение, хотя и малому кругу лиц. Александр Исаевич почти никому вообще не давал читать ни «Сердце под бушлатом», ни «Пир победителей»!) Вениамин Львович представлял собой исключение как хранитель всего этого!) Можно винить Александра Исаевича за то, что он не простил Вениамину Львовичу того, что он не положил в сундучок то, что читал, но нельзя обвинять его в предательстве! Никак нельзя! А Вы делаете это (стр. 91)! Вениамин Львович, вероятно, понимал, что изъятие произведения Александра Исаевича гораздо страшнее его единственной рукописи (в отличие от Вас, не читавшего вещей Александра Исаевича, взятых у Вас, произведение Вениамина Львовича я хорошо знаю!), и потому и говорил Вам: «А вы попробуйте встать на его место!» Не читая «Пира победителей», очень легко (но и легковесно!) назвать его «писком-протестом двадцатилетней давности» (стр. 91)!? Как смеете Вы судить о вещах, которых не знаете? не читали?