Апокалипсис отменяется

Старик вдруг стал серьезным, в глазах появилась печаль. Он жестом поманил Дениса ближе, будто намереваясь открыть некий секрет. Парень заинтересованно приблизился, мелькнула мысль, что надо бы уже выходить из виртуала, чувство времени подсказывало – уже поздно, а завтра в универ, но с самим собой договориться несложно. «Поиграю немного, – решил Денис, – полчасика – выполню пару квестов, ознакомлюсь с механикой игры, а потом баиньки. Да, полчасика, ну максимум минут сорок»…

Старик между тем торопливо зашептал:

– Древнее зло нас одолело, что ни день, люди пропадают. Ужо в поле мужики наши заставы выставляют, зорко за лесом следят, пока другие работают, а отстанет кто-нибудь – смотришь, был человек, и нет человека. Бабы с детишками носа на улицу не показывают. Баюта на той неделе недоглядела, малец выскочил во двор, и не стало…

Денис сочувственно покивал, сюжет не бог весть какой, но что-то заставляло слушать старика с трепетом, вникать в горе, постигшее деревню.

– А вы что же сидите тут один? – спросил он.

– А что мне, я, чай, свое отжил. Сижу вот, вдруг какой удалец пройдет, согласится помочь беде нашей.

Денис кивнул.

– А за подмогой не слали?

– Да слали, только как ушли гонцы две седмицы назад, так и нет вестей, не добрались они, видать, до княжеского града. А тут недалече, три дня пути всего.

– Может, я помогу чем? – спросил Денис.

Прищурив глаз, старик оглядел его критически.

– Может, и поможешь, только, гляжу я, оружия при тебе нет. Ты как, искусству воинскому аль еще какому обучен?

Денис пожал плечами, вспомнились его битвы в других играх, где он чаще всего разил огнем или молниями.

– Обучен, дед, – ответил он, не вдаваясь в подробности, – а чему не обучен, тому быстро научусь.

Дед хитро посмотрел на пришлого парня, будто ждал от него этих слов.

– Звать-то тебя как, молодец?

Денис на секунду задумался, называться своим именем как-то глупо в фэнтезийном мире, но в голову ничего не лезло, и тогда он сказал:

– Дэн. Дэном звать меня.

Старик кивнул.

– А меня дедом Фокеем кличут. Значит, так, Дэн, надобно тебе оружие по руке раздобыть сначала, слухай меня сюды…

Тропинка петляла под ногами, как верткая змейка. Опушка сменилась лесом, затем чащей. Денис вспомнил тревожные лица покосников, провожающие его, бодро шагающего между полями спелой пшеницы к лесу. Денис всматривался в эти испуганные лица, и в разум проникал букет чувств, никогда ранее не испытываемый им в других играх. Были это и сочувствие чужой беде, и скорбь по пропавшим сельчанам, и холодок, ползущий между лопаток, норовящий превратиться в панику. Никогда Денис не испытывал страха в игре, ведь разумом понимал, что это не настоящее, но в этом мире все по-другому. Чувства и эмоции здесь работали по полной, и, что самое интересное, это не казалось ему чем-то ненормальным, он ловил себя на мысли о том, что слишком уж вживается в роль, даже говор и манера речи незаметно меняются, но тут же забывал и вновь подчинялся чувствам, ставшим острее, чем в реальности.

Кроны над головой смыкались все сильнее, становилось темней и прохладней. Деревья стали попадаться чахлые, скрюченные, с узловатыми ветвями. В воздухе запахло злом. Денис тряхнул головой, пытаясь согнать странное ощущение. Рассудком понимал, что это только игра, а все ощущения – это чужеродный программный код, что манипулирует нейроимпульсами в его мозгу. Но сопротивляться ощущениям становилось все трудней, они заволакивали разум, заставляли верить в происходящее.

Как-то незаметно появились странные шелестящие звуки, они неслись со всех сторон, осторожные, крадущиеся. Денис поежился, пожалел, что не попросил у старика хоть нож какой-нибудь или не выломал на опушке палку для дубины. Он шел, постоянно озираясь. Взгляд упирается в крючковатые стволы и закрывающие небо темные кроны, а уши ловят пугающие шорохи.