Но решение Павла идти в Коринф созрело и он объявляет об этом со всей решительностью. Впечатление, что решимость во многом показная, вид своеобразной угрозы. Её нарочитость проявляется и в привлечении свидетелей, как гарантии выполнения обещания: «В третий раз иду к вам. При устах двух или трех свидетелей будет твердо всякое слово» (13:10. Угрозы не прекращаются и далее. Вся глава, по существу, «последнее» предупреждение нераскающим-ся: «Я предварял и предваряю, как бы находясь у вас во второй раз, и теперь, отсутствуя, пишу прежде согрешившим и всем прочим, что, когда опять приду, не пощажу». Т. е. положение настолько серьезное, что Павел, откинув в сторону демонстрируемое прежде смирение, терпимость и миролюбие, готов явиться в «силе»: «для того и пишу сие в отсутствие, чтобы в присутствии не употреблять строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению» (13:10). Павел готов ещё утвердить изменение в своём поведении: «кротость в послании» и «строгость по власти в присутствии». К сожалению, мы так и не узнали, осуществилось ли эта словесная надежда.
А пока он уповает на исполнение благодати Христа: «Вы ищите доказательство на то, Христос ли говорит во мне: Он не бессилен для вас, но силен в вас. Ибо, хотя Он и распят в немощи, но жив силою Божией; мы также, хотя немощны в нем, но будем живы с Ним силою Божиею в вас». Почти оксиморон в духе Павла. И призывает прилагать все усилия для самоисправления: «Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследуйте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас. Разве вы не то, чем должны быть» (13:5). Впечатление, что Павел всё же не вполне отдаёт себе состояние душ братии, пытаясь внушить свой опыт самоанализа людям, к тому же явно не готовым и не способным к его восприятию. Он всё ещё живет в своем мире иллюзий. Возложение надежд на исполнение молитв о возвращении выглядят более реальными: «Мы радуемся, когда мы немощны, а вы сильны; о сем и молимся, о вашем совершенстве» (13:9).
Прощальное пожелание в свете обсуждаемой ситуации выглядит довольно странной, почти издевательским: «Впрочем, братия, радуйтесь, усовершайтесь, утешайтесь, будьте единомысленны, мирны – и Бог любви и мира будет с вами. Приветствуйте друг друга лобзанием святым» (13:11–12).
Похоже, что обязательность нарочитости демонстрации внешнего оптимизма и толерантности при любых обстоятельствах уже во времена Павла стала привычным штампом. Дошедшим до наших дней.
Обращением к покровительству ещё разделённой, но уже звучащей в единстве фразы, Троицы во главе с Христом, завершает Послание: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святого Духа со всеми вами. Аминь».
Часть III
Послание Римлянам
Данное Послание выделяется среди прочих: в отличие от других оно не является письмом, призванным ответить на те иные вопросы, возникшие в ходе существования и развития той или иной конкретной общины – церкви. Собственно, оно задумывалось, по – видимому, не как уже привычное послание, но как некий обобщающий текст основных положений благовестия Павлова, его Евангелие, призванное обозначить и утвердить статус Павла как апостола Христова в христианской диаспоре в целом, и в Риме, в частности, как в крупнейшем её центре, откуда он намеревался начать свою новую миссию на Запад. Помимо чисто престижных соображений, там он надеялся получить и финансовую поддержку для осуществления этой миссии.
Первые же строки окунают нас в привычную уже атмосферу Посланий. Очевидно, что это не некий трактат, обобщающий труд и не обобщающее изложение некоторого целостного учения. Так же очевидно, что такого обобщения просто не существует. Это тоже послание что и ранее, но изложенное с большей претензией на значимость. Но обратимся к тексту: