Апостол свободы

Именно благодаря этой душевной гармонии он был столь выдающимся руководителем, вождем народа. Тайна его успеха заключалась в том, что одна черта его характера уравновешивалась другой, казалось бы, противоположной ей, а в действительности дополнявшей ее. Его отвага не знала себе равных, но он никогда не был опрометчив и знал, когда нужно обращаться в бегство. Он был хладнокровен в оценках, но в отношениях с людьми проявлял теплоту. Грубость и жестокость окружающей жизни закалили его как сталь, но он не очерствел и не утратил любви к людям, а твердость характера сочеталась в нем с лиризмом, который покорял людей не меньше, чем потрясала их его блестящая отвага. Веселый нрав и жажда жизни уживались в нем с готовностью к скорой и нелегкой смерти. Он был прирожденным вожаком, хорошо понимал, что должен сыграть историческую роль, и в то же время был скромен, не питал личных амбиций и никогда не ставил себя выше закона, которому подчинялась созданная им организация. Он был профессиональным революционером — человеком, посвятившим свою жизнь тому, чтобы будоражить других, отвоевывать их у страха и пассивности, тому, чтобы сбылось вооруженное восстание; и наряду с этим обладал чертами, которых не было у многих его современников, — терпением, способностью выжидать, умением устоять перед искушением немедленного, но ненужного действия. Он был практичен и хорошо справлялся как с будничными проблемами, так и со сложными вопросами организации целого народа. И хотя ногами он всегда прочно стоял на земле, глаза его были обращены к звездам, и он мог увлечь самого неповоротливого, самого трезвого крестьянина и разжечь самую робкую душу.

Этот утонченный сплав стальной решимости и чувствительности, льда и пламени, беспощадности и сострадания, гордости и скромности, безграничной веры и холодной трезвости создавал необыкновенно симметричный характер. И не случайно, говоря о нем, современники вспоминают свет, не прибегая к более точным эпитетам, потому что сложность его характера таилась под покровом гармоничности; он был похож на бриллиант, у которого все грани одинаковы, и стоит в одной из них сверкнуть цветному лучу, его тут же поглощает общее ровное сияние.

Неудивительно поэтому, что он стал личностью легендарной. Для народа, жившего песнями о героях, подлинных или воображаемых, которые сам же он и сочинял, Левский стал вождем, которого признали все. Он повсюду был горячо желанным гостем, и его встречали с таким обожанием и теплотой, что это позволяло ему забыть о трудностях и опасностях пути. Однако веря в него, люди возлагали на его плечи еще одно бремя — бремя одиночества. За легендарной отвагой и предприимчивостью скрывался прежний скромный, чуткий человек, который прятал свои чувства и предпочитал справляться с трудностями в одиночку. Но теперь, когда трудности и напряжение далеко превосходили силы простого смертного, он уже был обязан скрывать свои чувства и отмахиваться от страданий, каково бы ему ни приходилось. Другим позволено проявлять слабость, обращаться за утешением к друзьям; но он — Апостол, олицетворение силы и надежды, и как ни сильна его усталость или растерянность, его долг — вдохновлять других и вести их за собой, и этот долг он взял на себя сам. Каждый день он отдавал окружающим частицу своей веры, жажды жизни и энергии, но собственные его печали, его заботы и трудности были скрыты от их глаз.