Аппликации

том. Мы вполне овладели искусством жизни, построили дом на склоне, сидим

и читаем Эдгара По, поделившись прочитанным, тут же забыв об этом, откры-

ваем блокнот и пишем: “Лигейя была хороша собой, а Аннабель Ли - не слиш-

ком, но всех постигло одно открытие, героиня на героине (это уже другая кни-

га, а книг у нас тут с излишком), бедная бледная деточка, все нам должны отны-

не. Все оставляют открытый финал, надеясь, что так прочнее - что-то еще устака-

нится, что-то войдет в привычку. Как же идет чепец фланелевый нашей грудной

Лигейе, автор с пушистым ершиком прячет в руке отмычку.

Перекрестки 53

Воспоминания о Евтерпе

В стране Гипербореев

Есть остров Петербург,

И музы бьют ногами ,

Хотя давно мертвы.

К. В.

Я захожу в рыбную лавку в Зареченске и покупаю форель за четырнадцать су

со скидкой. Ты присылаешь мне письма цвета луны и малины вянущей – гам-

ма твоя бедна. Мне объясняют, что мир – вода и я тоже должна быть прозрач-

ной и ртутно-жидкой. Снова февраль, я моргаю, «дыра в моем сердце – баналь-

ная бездна без дна». Я выхожу из лавки в Зареченске и забиваю окна в чужом

подъезде кипами хвороста, тюками скользких метафор – тебе больней – я под-

крадусь к тебе с белым воланом, скажу: «Провалиться нам всем иль остаться

на этом месте. Будет здесь город и яблоня, яблоня ближе и мы остаемся с ней».

***

Формально вы правы, конечно, – во чреве Парижа живет Иона, беспамятен

(этим словом обозначают амнезию без метафизик). Мое кольцо жмет мне, и я

глотаю много ненужных звуков, но вы заждались окончания – вот и опять обед.

Мое кольцо не содержит камней, изречений, посылок и выводов – только три

капли бульона, но это для рифмы, которая здесь, как из принципа вы догада-

лись, отсутствует полностью. Вот и Иона-простец зашел в преисподнюю и за-

казал мармеладу (в провинции нравы не слишком изысканны), двери закрыв.

***

Маркиза маленькая знает, как по ночам холодеют слоги, во сне ей кажет-

ся, что она – один беспокойный лорд (как известно, счастлив, кто вниз головой

успевает увидеть что-нибудь кроме его эклоги), и говорит себе, что не могла на-

писать такое, и он этим очень горд. «В присутствии себя мне бывает порой не-

ловко поверять вам свои секреты» - говорит председатель домоуправления, от-

крывая камфорный спирт. – «Но по нашему летоисчислению все мы – рыбеш-

ка из Леты, а с ней ничего не случится, пока она верит и спит». Маркиза малень-

кая знает, что он убит, а она осталась сосудом. И что такое она – сосуд, в кото-

54

ром, или огонь и т.д., огонь, в котором она поджигает перья своим гарудам, и

все превращаются в пепел и пляшут в своем Нигде.

***

«Черная кровь из открытых жил» написал и помыл посуду, вышел за солн-

цем и кренделем в шаткую boulangerie, вернулся и дописал: «Ничего никогда не

забуду, но все говорят, что память напрасна, а ты говоришь: «Умри». Я отвечаю:

«Нет, понятия – это шалость, и если нужно быть объясненным кем-то, лучше не

быть совсем. На этой паперти мы стоим вместе, вдвоем вызываем жалость, но

ты говоришь: «Я честнее и потому их ем». Я раскрываю, никем не замечен, кар-

ты, и в бездну вхожу без стука (кажется, это сюда забрело из другой поэмы – лю-

бовь не зла). Я вызываю в себе интерес, но потом наступает скука и пресыще-

ние, пресуществление, ты ведь меня привезла в эти кому-то довольно родные

пенаты, и остаемся здесь, мы растения (почва и кровь, сады). Черная кровь из

открытых жил, потому я ряжусь в сократы. Ты до сих пор сидишь и слушаешь, как бессловесна ты.

***

Я говорю: «Я чайка», но все-то знают, что я плохая актриса, и всё, что я го-

ворю, существует на самом деле и расписано по ролям. Со сноской на полнолу-

ние часто я превращаюсь в Рейнеке-лиса, иногда я Гензель и Гретхен, Улюлюм

или Улялям. На самом деле безличности и перьеватости нужно слегка стыдить-

ся, и дописаться до чего-нибудь, что нам укажет путь. В этом городе есть толь-

ко я, и я – это только птица, и эту рыбную лавку в Зареченске тоже куда-нибудь.

Ты присылаешь мне письма цвета луны и малины вянущей – в мире такого бла-

га не остается места для птиц небесных, мирно клюющих плов. Но из всего, что

здесь перечислено, может родиться сага – многостраничное дерево, малень-

кий ад без слов.

Воспоминания

о Евтерпе

55

Geschlecht und Character Настройщик землетрясений приходит к юному Отто и говорит: «За свое свое-

волие вы поплатиться вправе, достаньте «Мир как волю и представление» из ки-

ота, а также свой портрет в золотой оправе». Послушайте, отче, мне нравилась

девушка, да, ее звали Фрида, ее подруга-актриса жила в оркестровой яме, бро-

сала хлебные крошки на крашеный пол из тиса, глотала осиновый кол в какой-

то мещанской драме. Ее портрет висел над моей кроватью – волосы цвета пеп-

ла, заученный набело текст прославленного Эжена, ее голос не пострадал и па-

мять почти окрепла, на сцене лежал пенопласт и все понимали – пена. Потом

она открыла окно и оказалась выбитой на асфальте, на все четыре стороны света

указывая прохожим, так просто остановитесь и побольней ужальте, всем хочет-

ся пустоты, особенно с нею схожим. Фрида пришла и достала сепию – зарисо-