Аптекарь

– Да, я знаю. Здесь уже никого нет из тех, кого я знала. Во мне еще живут голоса тех людей, но их уже нет. И когда я об этом думаю, меня пронизывает страх, потому что мне кажется, что и меня на самом-то деле нет, что я только отзвук того, кто был до меня. Так тяжело носить в себе чужие голоса, запахи, прикосновения. Они не смываются.

Ее печальные глаза смотрели куда-то мимо аптекаря, их взгляд терялся в окне и исчезал в узких улочках. Аптекарь молчал, ему знакомы были эти ощущения, но он еще не готов был этим делиться, хотя это было невежливо по отношению к девушке – ведь она ему доверилась, а он – нет. Однако он чувствовал настороженность, и словно боялся, что, начав рассказывать что-то личное о себе, слишком сблизится с ней, а кто знает, не окажется ли это сближение преждевременным.

– На самом деле мы никогда не оставляем тех мест, где родились, где прошло наше детство, – говорила она с грустью. – Мы остаемся там навсегда. Та жизнь является нам во сне, мы скорбим по ней и когда утром просыпаемся, то на минутку пробуем удержать сон. Разве с вами такого не бывало?

– Бывало, и не раз. Итак, вы хотите ассистировать мне при операциях? Тогда вам придется и дальше изображать мужчину.

– Я к этому готов, – вдруг сказала она измененным голосом, который мог действительно принадлежать молодому парню.

– О, у вас еще и актерский талант!

– Столько лет притворяться юношей – от этого трудно избавиться. Так как?

– Ну, если меня об этом просит мой товарищ, я отказать не могу. Интересно, ведь если вы учились в Падуе, мы могли где-то видеться?

– А мы и виделись.

Лукаш почувствовал легкую тревогу. Если они виделись, она никак не может спутать Мартина с ним, а это означает, что она знает, с кем разговаривает. Он внимательно присмотрелся к девушке, и то, что ему раньше казалось, лишь стало более отчетливым – да, он где-то видел это лицо и слышал этот голос, но где?

– Странно, что вы не узнали меня, – продолжила она улыбаясь. – Неужели не помните? Я – Лоренцо.

– Лоренцо! – Удивлению Лукаша не было предела. – Лоренцо ди Пьетро? Тот самый ангелочек? Но ведь…

Он запнулся, подбирая слова, но она его опередила.

– Да, я знаю, что вы – не Мартин. Но я также знаю, что здесь нет никакого подвоха, и вы им стали не добровольно, а по желанию самого Мартина. – Заметив удивленный взгляд Лукаша, она пояснила: – Ведь там был еще один свидетель. Мы с Калькбреннером знали друг друга с давних пор, я слышала, что он во Львове, и написала ему, спрашивая совета, к кому могла бы обратиться, чтобы усовершенствовать свою практику. Он назвал вас и очень хвалил. Иоганн также подробно рассказал в письме, как на вас напали разбойники, спутав его с вашим другом. И когда я прочитала, что Лукаш – одноглазый, а Мартин прихрамывает, я спросила, ничего ли он не перепутал. И он ответил, что Лукашем назвался тот, что был без глаза. Я не стала ему возражать, поняв, что, видимо, такова была последняя воля вашего ближайшего друга.

Лукаш потер лоб. Такого он не ожидал.

– Вы меня просто потрясли. Так Иоганн тоже знает, что вы – не юноша?

Она засмеялась:

– Знает, но из другого источника. Он дружил с моим отцом. Отец увлекался разными изобретениями, механизмами и алхимией. Так что у них было много общих интересов. Он меня, в конце концов, и подтолкнул пойти учиться.

– Почему же вы не идете в ученье к Иоганну?

– Мне не подходят его методы, – она тряхнула головой. – Все эти темные дела с похищением трупов… Я на них вдоволь насмотрелась. Я не верю, что удастся приживить орган умершего живому человеку. Даже при помощи магии. А это то, чем он уже годами занимается. Пока из Кенигсберга наконец не вынужден был бежать в Прагу. А из Праги удрал сюда.

– Вы знаете, за что его хотели убить?

– Почему вы думаете, что именно его? Охотились за сумкой. А самая важная сумка была у Мартина, с бумагами на дом и аптеку. Кто-то, очевидно, хотел их захватить.

– Те разбойники говорили, что охотились на мужчину с повязкой на глазу. А Калькбреннер считал, что охотились на него.

– Я знаю. Он решил быть в кои-то веки деликатным. Вам не сказали, а ему сказали. Выслеживали двух всадников, у одного из которых был перевязан глаз. И обоих должны были убить.

Лукаш задумался, вспоминая детали. Девушка поспешила его успокоить:

– Насчет Иоганна можете быть спокойны. Он симпатизирует вам. У него свои планы, и он ни в коем случае не станет вам помехой.

– Каково же ваше женское имя?

– Юлиана.

– А как вам удавалось изображать итальянца?

– Мой отец был купцом из Триеста. Когда моя мама умерла, мне было восемь лет, и отец забрал меня вместе с сестрой в свою семью. Там я и воспитывалась.

– Хорошо, – засмеялся Лукаш. – На этом закончим, иначе я не смогу этого всего переварить. Видите, как вы меня заговорили – я даже не предложил вам перекусить. Сейчас Айзек что-нибудь приготовит.

– Он живет с вами? – насторожилась Юлиана. – Ему можно доверять?

– До сих пор нареканий не было. Попрошу, чтобы он приготовил для вас комнату.

Когда Лукаш приоткрыл дверь в аптеку, то чуть не стукнул Айзека по лбу.

– Подслушиваешь?