Арабская империя

Но в то время как Франция и Германия стали полностью феодальными, аграрными и самодостаточными государствами, некоторые области Италии по-прежнему вели опасную торговлю с Константинополем. Первой и величайшей из них была Венеция. В V в. первыми обитателями этих негостеприимных островков на северной оконечности Адриатического моря стали какие-то незадачливые беженцы с материка, которых привел сюда панический ужас перед кровожадными полчищами гуннов Аттилы. Сначала эти злополучные беглецы еле-еле влачили свое жалкое существование благодаря рыболовству. Естественно, что в поиске средств к существованию они обратили свои взоры к морю, а лишения, которые они терпели, сделали их выносливыми и предприимчивыми. Вскоре они открыли собственную навигацию, и в VIII в., когда порты Италии и Франции были уничтожены арабским владычеством над Средиземным морем, венецианские корабли совершали регулярные плавания в Константинополь вокруг греческих берегов. Город находился под византийским протекторатом, и это было удобно, там как император был слишком далеко, чтобы вмешиваться в его жизнь. В течение IX в. влияние Венеции распространилось на часть побережья Далмации, и город получил более или менее полный контроль над Адриатикой. Несколько более мелких итальянских портов соперничали с Венецией в торговле с Востоком, хотя и уступали ей в масштабах. Все эти итальянские порты были чисто коммерческими, хотя их флоты временами оказывали содействие императорам и сражались с арабами в море. Однако в другие периоды они не гнушались тайно торговать с мусульманами и даже вывозили в арабские страны белокожих рабов.

В результате сохранения этой торговли, при всей ее ничтожности, специи, благовония, драгоценные ткани, золото и папирус по-прежнему поступали в Венецию и Южную Италию. На юге Италии даже ходили золотые монеты, тогда как Карл Великий был вынужден использовать исключительно серебряные деньги.

* * *

Однако, с нашей точки зрения, самой поразительной стороной тех веков, в течение которых арабы контролировали Средиземное море, были социальные последствия этого владычества. Как мы уже видели, прекращение международной торговли полностью изменило общественное устройство Западной Европы. Класс купцов и финансистов исчез, города зачахли, а Франция и Германия стали аграрными странами, управляемыми крупными землевладельцами. Поскольку у императоров и князей не было денег, чтобы оплачивать регулярную армию, возникла феодальная система военной службы. Интересно отметить, что арабы, становясь все богаче и богаче благодаря своей обширной мировой торговле, двигались в ином направлении. Если первые военные завоевания осуществлялись племенами под командованием вождей (арабский эквивалент феодальной системы), халифы, как мы вскоре увидим, постепенно переходили к платным наемническим армиям.

Цивилизация, основанная на сельском хозяйстве и аристократии, порождает совершенно иной менталитет, нежели коммерческое и индустриальное государство. При такой системе распределения основным предметом гордости влиятельных людей становятся военные подвиги, героические поступки, благородное гостеприимство и романтическая любовь. Именно к этим идеалам и стремились древние арабы в те времена, когда Рим и Византия строили свое могущество на богатстве, торговле, мореплавании и больших городах. Когда торговлей завладели арабы, Западная Европа обратилась к «арабским» ценностям войны, гостеприимства и романтики, а Арабская империя с ее колоссальным богатством, как мы впоследствии увидим, говоря о багдадских халифах, погрязла в материализме.

Но есть и еще более завораживающий аспект. В Испании арабы, находясь вдалеке от разлагающего материализма Багдада, вновь обрели свое преклонение перед войной, гостеприимством и любовью. Их неизменная преданность этим «арабским добродетелям» вызывала сочувственный отклик в умах западноевропейской феодальной аристократии, которая, лишившись своей торговли по вине арабов, вновь обратилась к этим самым ценностям. Хотя религиозные разногласия между христианскими рыцарями Франции и мусульманскими всадниками Андалузии не раз обрекали их на военные столкновения, они вызывали друг у друга уважение и даже восхищение.